Пленница тирана
Шрифт:
— Не важно.
— Как скажете, — смирился мальчуган. — Виманы — это гордость конструкторов этэри. Даже столичные инженеры не смогли превзойти этот шедевр. Если вы думаете, что сможете разобраться в его устройстве и создать нечто подобное у себя дома, забудьте, — самодовольно заявил пацан, раздуваясь от гордости за мастеров своей империи.
— Красть идею ваших изобретателей я не намерен. Я лишь хотел бы получить один экземпляр в свое личное пользование и мне нужно знать, как это сделать.
Незнакомец продолжительно посмотрел на Таймара своими развесёлыми глазами, а потом неожиданно расхохотался,
— В свое пользование? Вы серьезно? — выкрикивал мальчуган, давясь смехом. — Даже самые достопочтенные богачи Хрустального града не могут позволить себе виману. Да и зачем она вам? Этот аппарат не предназначен для пахоты или поездок в соседнюю деревню, это экипаж для межкруговых полетов.
— То есть на нём можно попасть из верхнего круга в нижний и наоборот? — медленно проговорил князь, осознавая, что удача улыбнулась ему, и он нашел не только достойный трофей, но и способ проникновения в Валамар без помощи магов.
— Да, но им управляют пилоты этэри или жрецы на худой конец. В Нэмидо всего две виманы и обе принадлежат храмам, где их и конструируют. Если ты не годи главного из них, то твой предел роскоши улана — судно на одного или четырех пассажиров в виде раковин, ну вы видели, у нас таких много.
— Значит, виманы не продаются, — с досадой заключил Таймар.
— Нет, да и кому они нужны, кроме этэри и их служителей?
Таймар уставился в одну точку. Выходило, что купить этот аппарат нельзя, а угнать, возможно, лишь подчинив себе пилота этэри. Князь обхватил голову руками и стал размышлять. Сложные задачи будоражили его ум. Как только его планам грозил провал, Таймар представлял, что сами Боги вступали с ним в некую игру, а это льстило ему и подстегивало ещё больше. Хитрый, смелый, изворотливый и безжалостный принц Дей-Айрака был заложником собственных амбиций и просто не умел отступаться от намеченных затей, не измарав своего достоинства, а потому никогда не отказывался от них.
Он согласился отправиться в мастерскую художника в надежде разузнать про вожделенный корабль как можно больше.
— Славно! — хлопнул в ладоши мальчуган, и побежал к чану. — Подожди меня, я сейчас, — крикнул он.
Наполнив свой кувшин водой, оказавшейся общеукрепляющим эликсиром, который жрецы раздавали народу ежедневно, юный подмастерье повёл князя к своему маэстро.
Обрадованный, что заполучил колоритного натурщика, парень болтал без умолку, рассказывая «тёмному деревенщине» про обычаи его города. Оказалось, что целебная вода становится таковой не только благодаря стараниям жрецов, но и молитвам самого народа. Илий (так звали мальчугана) долго втолковывал непутевому Вату, что правильная молитва способна усилить чудодейственные качества воды в разы, так же как проклятия могли из обычной жидкости сделать отраву.
— Если б это было так просто, люди бы травили друг друга, как тараканов, — заявил Таймар.
— Зачем бы они стали это делать? — наивно удивился Илий. — Хотя если подумать, шептуны всё же существуют и в нашем круге, и, я подозреваю, что они делают заговоры разного рода. Но вряд ли кто-то из них взял бы на себя ответственность за чужую хворь или несчастье.
«Святая простота», — думал про себя князь, поражаясь,
Князь теперь знал как сильные, так и слабые стороны валамарцев, и догадывался, куда можно направить поражающую стрелу, оставаясь при этом в тени. Как истинный воин, Таймар любил эпичные сражения, но как командир предпочитал обходиться малыми жертвами со своей стороны и не гнушался диверсиями, пропагандами, шпионажем и прочими военными хитростями. А если учесть, что вимана, захватившая его разум, оказалась настоящим неприступным бастионом, то приходилось размышлять о самых коварных способах её захвата.
Из россказней неумолкающего Илия князь уяснил, что украденное Галором шмотьё не просто тряпки, а жреческое облачение. Так одевались служители всех храмов, кроме тех, что были посвящены Богиням. Синий цвет палантинов, хранящихся теперь в заплечных мешках странников, говорил о принадлежности к храму Гаянэ, что располагался в каждом крупном поселении. Этому светлоликому демиургу поклонялись в Валамаре особенно рьяно, он олицетворял мудрость и прогресс во всех отношениях. По словам Илия своим процветанием Муна-Нэмид обязан именно Гаянэ, который был столь милостив, что спустился в такое захолустье, как Валамар, и посвятил его обитателей в творцы, раскрыв высочайшую тайну о законах Пирамиды.
Когда Таймар выказал удивление всеобщей набожности, Илия впал в священный экстаз, затараторив с ещё большим воодушевлением.
— Это не вопрос веры! — выкрикивал он. — Это лишь знания, чистая наука, Гаянэ открыл первым творцам Валамара основы основ! Я слышал, что нижние называют работу этэри магией, но по большей части это лишь правильное использование законов природы, ну и маны естественно. Да, конечно, никто не спорит — этэри особенные, они почти как маги, но их инаковость — это генная модификация, а волшебство — дар Бескрайнего океана.
— Дар чего?
— Ну ты темнота, — изумился Илия, — в Бескрайнем океане находится всё и вся, включая нашу Пирамиду Сата. Слушай, если твоя семья не бедствует, отчего не занималась твоим образованием, из какой такой глуши надо приехать, чтобы не знать элементарного?
— Из Барвирии. Мой отец недавно разбогател и отправил меня сюда как раз уму разуму поучиться.
— Понятно, — протянул Илия снисходительно, — сам я барвирийцев не встречал, но мне говорили, что это чуть ли не край Валамара. Удивляюсь, как ты до нас добрался.
— Не без труда, — пространно ответил Таймар. — Долго до твоей мастерской ещё? У меня дело после вечерних молитв.
— Нет, почти пришли.
И действительно, с широкой пышной улицы, увешенной гирляндами цветов, они свернули в квартал, который походил на дворцовую кухню. Из окон домов валил пар, отовсюду доносился скрежет и стук, а воздух полнился не ароматами благовоний, а кислыми, едкими запахами.
— Это что ещё за дыра?
— Улица красильщиков, в конце будет повольготней, — проговорил мальчуган, припустив вперёд шустрее обычного.