Пленница тирана
Шрифт:
Пробежав квартал и свернув за угол, они оказались на просторной круглой площади, заставленной мольбертами, столами и подиумами. Прямо на улице шуршали перьями и кистями рисовальщики, стучали стамесками и молоточками каменщики, а дивного вида натурщицы и натурщики извивались в нетривиальных театральных позах. Повсюду сновали мальчишки с кувшинами вина, намешанными красками, отработанным камнем или древесиной и прочей ерундой. Словно врата в фантастический мир открывались двери мастерских, и оттуда доносилась какофония творческого разгула. Маэстро отдавали распоряжения, где-то
От этого обилия изысков у Таймара зарябило в глазах. Он спинным мозгом уловил рабочее возбуждение, витающее в воздухе, словно смог. Ему понравилось это место, оно покорило его своей динамикой, красочностью и новизной. Ничего подобного ему прежде видеть не доводилось, хотя и в Роглуаре были кварталы художников. Кто знает, может, в его империи на улицах, где творилась красота, происходило нечто подобное, но Таймара интересовало лишь искусство войны, прочими он пренебрегал, потому ни разу не заглядывал в мастерские художников, на которые его отец потратил целое состояние. В любом случае строгие, лаконичные и довольно мрачные изделия роглуарских умельцев не шли ни в какое сравнение с поистине роскошными и виртуозными произведениями местных маэстро, это князь отчетливо видел, хоть и не был ценителем изящных вещиц.
Вообще Хрустальный град превосходил Вайрук во всём, что успел повидать Таймар, и это обстоятельство раздражало князя. Он чувствовал, как в его груди распускается чёрный цветок зависти. У него дома он назывался ирмэ, уродливое нечто, расползающееся по немногочисленным полям Роглуара и пожирающее все соки бедной земли, которая с трудом могла вскормить ячмень.
Таймар проходил вдоль столов, где готовили краски, смешивая порошки с маслами, мимо каменотесов и краснодеревщиков бесцеремонно тискающих обворожительных натурщиц, придавая их позам больше изящества, и испытывал зуд вожделения, начиная разделять стремление отца, захватить дивный край, ну или хотя бы присвоить себе его богатства.
Поначалу на князя и его спутника не обращали внимания, но стоило им пробраться вглубь площади, где на постаментах возвышались стройные юноши, походящие на дев и небесной красоты создания, которые вероятнее всего были обыкновенными женщинами, на Таймара стали поглядывать с неприкрытым, даже назойливым интересом.
— Где ты откопал такой экземпляр?! — пуча глаза, спросил у Илия один скульптор, не постеснявшись протянуть к Таймару руки.
Как только князь ощутил на себе нахальные, шершавые пальцы, бесстыдно мнущие его массивный подбородок, словно он был кобылой на рынке, самообладание покинуло его. Он схватил наглеца за лацканы и, оторвав от земли одной рукой, пристально посмотрел в ошалевшие глаза маэстро.
— Немного почтения к посторонним тебе не помешало бы, — процедил он и поставил бедолагу обратно.
Люди, что оказались поблизости и могли видеть эту сцену пришли в ступор, видимо, такое обращение с маэстро было им в новинку. Князь мысленно выругался за несдержанность, и хотел было пройти вперёд, не обращая внимания на всеобщее остолбенение,
Таймар дёрнулся вперёд, желая увидеть, наконец, свою ночную гостью, но добраться до девушки ему не позволили. Справа и слева от постамента отделились две фигуры, прежде скрывающиеся за прозрачными палантинами, и, подхватив Таймара под руки, попытались увести с площади.
— Погодите, погодите, — запищал Илия, пытаясь отбить у телохранителей свою добычу. — Он не хотел никого обидеть. Просто этот парень из Барвирии, первый раз в приличном обществе, ну вы понимаете…
— Пока муэ Китэрия беседует с маэстро, этот варвар должен держаться подальше от мастерских, — заявил охранник столь грозного вида, что и князь бы призадумался, идти ли с ним в лобовую. Но Илий удивил Таймара, вступив с телохранителем в перепалку.
На крик повылезали из своих мастерских маэстро, в том числе и хозяин самого Илии.
— Что тут творится, мальчик?! — гаркнул довольно пожилой, но крепкий мужчина в холщёвой рубахе, сплошь измазанной кадмием и охрой.
— Маэстро! — возликовал пацан, радуясь, что к нему на помощь пришел его хозяин. — Я привёл к вам Вату! Вы только взгляните на него! Он и пяти минут здесь не провёл, а произвел настоящий фурор!
Старик вышел из своей мастерской и, подойдя к Таймару, с восхищением стал разглядывать его.
— И правда, великолепен, — признал маэстро. — Вы ведь не натурщик, мэй, верно? — сразу сообразил профессионал.
— Нет, и у меня не так много времени, — деловито начал князь. — Я дам вам право использовать моё лицо, но за услугу попрошу информацию.
— Что ж, — протянул художник, сцепляя пальцы рук на груди, — что бы вы хотели от меня услышать?
— Расскажите мне всё, что знаете о виманах и валадии.
— Я слышал не больше чем прочие, но охотно поделюсь своими знаниями, — промурлыкал мастер, предвкушая плодотворную работу. — Сколько у вас свободного времени?
— После окончания вечерней службы мне нужно быть у храма Авадитты.
— Прекрасно, у нас есть чуть больше часа. Я сделаю наброски, а потом мой помощник вмиг домчит вас до места на улане.
Старик вежливо пропустил гостя вперёд, но прежде чем войти внутрь мастерской, князь обернулся и посмотрел на подиум, завешанный полупрозрачной драпировкой. Обладательница вересковых волос исчезла, но её грозные воины, по-прежнему крутились у помоста. Вероятно, она просто переместилась под крышу.
— Что это за важная особа посетила ваш приют? — как бы шутя, полюбопытствовал князь, махнув рукой на амбалов.
— Китэрия лилулай, — чуть напрягшись, проговорил маэстро.
Таймару показалось, что говорить о загадочной незнакомке с приезжим, ему хочется ещё меньше, чем распространяться о секретах волшебного корабля.
— Это имя должно мне о чём-то сказать? — Князь вопросительно изогнул бровь и постарался как можно мягче улыбнуться.
— Нет, сомневаюсь, — поджал губы мастер. — Оно и мне ничего не говорит, кроме того, что она этэри из Доли-Яо.
У-у-у, — протянул Таймар, изображая понимающее лицо.