Пленница тирана
Шрифт:
— О! Благодарю тебя, добрый человек! — возликовал Таймар, вознося к небу руки. — Я знал, что Гаянэ услышит наши молитвы и пошлёт помощь.
Чуть не развалив экипаж, шестеро воинов втиснулись в него, но лишь благодаря субтильности Доки, худощавости ещё не успевшего нарастить мышцы Галора, да не слишком крупного от природы Марухи. Безмерно довольный собой валамарец, с трудом закрыв задние двери, уселся на место пилота и завёл своё устройство.
— Ой, совсем позабыл спросить, куда вы держите путь? — опомнился валамарец.
— В город Тысячи колоколов, — проговорил Таймар,
— Что ж, — завёл улану пилот, — значит, держим курс на святой город.
Глава 15. Таймар
В светлый город Тысячи колоколов разведчики прибыли ещё до темна, а его переливчатый призыв к службе услышали издалека. Сам воздух, казалось, колыхался от размеренного звона. Священная песнь лилась, как дождь, окутывала, убаюкивала и возносила к каким-то запредельным высотам.
Вопреки собственной воле команда Таймара ощутила чуть ли не нуминозный экстаз от этих волнующих душу звуков. Когда же петляющая дорога расправилась, словно натянутая тетива, и путники смогли насладиться не только звуками града, но и его видом, каждый из них ощутил, помимо трепета, нечто, граничащее с суеверным страхом. Виною тому оказались каменные великаны, что стерегли вход в город. По двое с каждой стороны, — они вырывались в стремительном порыве из скальной глыбы, вознося над головами мечи и копья.
Статуи были столь огромны, что превосходили в размерах даже храм, вырастающий всё из той же скалы, но чуть поодаль. Подойти к нему по суше не было никакой возможности, в полукружье скал разливался бассейн, по которому сновали лодочки, летающие плоты и большие торговые суда. Провожатый служителей Гаянэ устроил «святых людей» и свою повозку на один из таких плотов, и тот доставил их к пирсу прекрасного колокольного города.
Как только путешественники подлетели к вратам, кажущимся калиткой, на фоне грозных хранителей города, колокола сменили лиричную песнь на эпический приветствующий бой и со всех сторон бассейна к ним присоединился трубный глас, доносящийся из дворцовых строений, что раскинулись на побережье.
— Полагаю, вы спешили встретить этэри из самого Доли-Яо? — поинтересовался валамарец, доставивший в город князя и его ватагу. — Поздравляю, вы как раз вовремя, это гимн в их честь.
— О да, добрый человек, благодарим тебя за услугу! Позволь возместить тебе потраченное время, — проговорил Таймар, протягивая пилоту уланы золотой.
— Что вы, что вы! — протестуя, замахал руками валамарец. — Помочь служителям храма — честь для меня!
Набожный человек проводил псевдожрецов через портовые врата прямо к подножью главного храма Прародителя и, получив от них благословение и признательность, удалился.
Наконец, путники смогли оглядеться. Воины, вызвавшие у роглуарцев священный трепет, оказались монахами, и что-то подсказывало Таймару, что, как и статуи в Древе жизни, эти титаны не были творением художников. Когда-то давным-давно в телах могучих исполинов текла кровь, а сердца стучали, как молоты в кузнях, и не было величественнее их никого в сих краях. Но и эти гиганты не избежали гранитных оков.
Таймар смотрел
Нет, Таймару хотелось чего-то большего, неизмеримо большего, но чего именно он пока не понимал. Крутилась в голове некая мысль, но столь неясная и туманная, что порой князь впадал в апатию от невозможности разгадать основную идею, которой он должен подчинить свою азартно-бурливую жизнь.
Его отец, пусть и не без помощи магии, но сумел остановить междоусобные войны, раздирающие Роглуар на части. Предотвратил бессмысленные кровопролития, способствовал развитию наук и искусств в их каменном мире серых земель и алых закатов. А что осталось ему — посланнику самого Вату? Сохранять и приумножать достояния отца? Ему — человеку, чья жизнь связана с кровавой звездой и самым суровым Богом каких только знал его круг?!
Мысли молодого князя часто метались в горячечной агонии, пытаясь отыскать достойную причину существования, стараясь проложить путь полный величия и славы. Часто эти мысли воплощались в реальные деяния. Но чем больше побед он одерживал, тем явственнее ощущал, что старуха Шема была права — сила не всегда дар. В его случае она может быть и проклятьем Богов, некой злой шуткой, откупом за долгие молитвы его родителей.
Кто из ныне живущих видел Богов? Кто знает, что у них на уме? Может, сын императора Дей-Айрака лишь наконечник копья в руке такого вот грозного гиганта, как те, что вынуждены стоять застывшими карикатурами на былое величие? Может, вся его жизнь вращается вокруг одной только цели: колоть в том направлении, куда указывает перст Вату? А может и сам Вату уже давно стоит окаменевшим истуканом в иных мирах. А если и нет, то, что даёт это лично ему — сыну суровых роглуарских земель?
Обуреваемый такими вот удручающими думами, Таймар шёл по улицам славного града Тысячи колоколов. Песнь его стала потихоньку стихать, лишь изредка доносились медные перезвоны и чугунные перекаты, продолжавшие приветствовать почетных гостей духовного центра Муна-Нэмид.
То, что Пирамида Сата и всё, что было с нею связано почиталось здесь особенно рьяно, князь увидел сразу. Во-первых, сам храм Прародителя, что встречал приезжих, по форме походил на пирамиду, впрочем, большинство молелен, так или иначе, походили на неё. Он состоял из семи ярусов, каждый из которых был по диаметру чуть меньше предыдущего. А во-вторых, улицы полнились людьми в таких же одеждах, какие теперь носила команда князя.
Город сильно отличался от вольготного пристанища творцов. Он был строг, лаконичен и брутален в своей грандиозной, основательной архитектуре самых замысловатых геометрических форм. Украшений здесь было значительно меньше, чем в Хрустальном граде и все они без исключения являлись семантическими атрибутами веры. Лишь гирлянды из цветов и курящиеся повсюду благовония перекачивали на степенные улицы целомудренных горожан. Им Таймар порадовался, подумав, что надо бы захватить такие курильни в Роглуар, чтобы отбивать вонь сточных ям в Вайруке.