Пленница тирана
Шрифт:
Рассовав по карманам, голенищам и поясам накраденное, роглуарцы принялись рассматривать оставшийся арсенал. Маленькие медные шарики размером с перепелиное яйцо брали осторожно, старясь не трясти. К свинцовым продолговатым колбочкам тоже отнеслись с предельной щепетильностью, пока Таймар не предположил, что это пули.
— Какие ж это пули, князь? — удивился Маруха, — пули круглые.
— Это башка твоя слишком круглая, — проговорил Таймар, вертя в руке конусообразные железяки. — Наши инженеры совсем недавно стали изготавливать огнестрел в таких масштабах, как сейчас, потому и пули всё ещё круглые, но правильнее делать их именно таким. У
Конечно, он хотел бы взять с собой Доку, потому как в этом непростом деле его смекалка и наблюдательность пригодились бы ему больше, чем тупая сила Харуха. Но умник всё ещё не оправился после погони, — ушибы, которые он получил в тайных лазах мирного града, налились фиолетовым, и шататься по городу с таким живописным другом было бы довольно опрометчиво. Так или иначе, а план у Таймара имелся и без Доки, и довольно стройный.
Ещё по пути в их новое укрытие он приметил улочку, что отличалась мрачной нелюдимостью и почти осязаемой угрозой. В воздухе витали запахи жжёных волос и тошнотворный, до боли знакомый Таймару смрад разлагающегося мяса. Конечно, и там курились благовония, призванные заглушать эту вонь, но они не справлялись со своей задачей. Сладковатый, удушливый запах, что слышался в плохо освещенном переулке, князь научился распознавать с детства, когда наведывался к Шеме в дни жертвы или гадания на крови. Несомненно, в этом святом городе, как и везде имеются артели колдунов, но не все они высшие или просто способные чародеи, наверняка встретятся и шептуны, которые не прочь подзаработать грязным заказиком.
Облачившись в традиционные одежды горожан: узкие, непристойно обтягивающие ляжки и голени шорсы и балахонистого вида рубахи, походящие на беспорядочно-ассимитричный кусок материи, подвязанный на поясе, князь и капитан вышли в ночь.
Город не спал, но служителей храмов на улицах стало меньше. Повсюду бродили милующиеся парочки, медленно и не очень разъезжали немногочисленные уланы, а к пирсу то и дело приставали лодки да корабли. Видимо, город наводняли паломники, жаждущие увидеть этэри из самого Доли-Яо, в то время как Таймар шёл запомнившимся ему маршрутом в злачный квартал, где намеревался отыскать шептуна.
К тому времени, когда они добрались до нужного места, большая часть салунов, а точнее почти все были закрыты. Свет горел лишь в нескольких лачугах, и у одной из них князь заметил девчушку лет четырнадцати. Она стояла на деревянной скамеечке и тянулась к погасшему фонарю, чтобы поджечь фитиль. Таймар отметил, что вид у неё довольно неряшливый по сравнению с остальными девочками этого края. Да и ламповыми фонарями тут пользовались немногие. У всех прочих горели прозрачные кристаллы, и свет их был в разы ярче огня.
Таймар безошибочно угадал во всём облике дитя и её дома некую обречённость и отдалённость ото всего, что их окружало. Дом стоял особняком, на краю улицы, кончающейся
Таймар подошел к девчонке.
— Приветствую вас, муэ, — галантно обратился он к испугавшейся крошке. — Не будете ли вы столь любезны и не скажете ли, принимает ваш батюшка посетителей в столь поздний час?
Бросив кроткий взгляд на чужестранца, девчонка испуганно кивнула. В отличие от беспечного Илия маленькая жительница не самого безопасного квартала сразу углядела в ночном госте приезжего и, возможно, даже догадалась, откуда именно тот прибыл.
— Так проводи нас к своему батюшке, — велел князь, снова улыбнувшись, но на этот раз одними губами.
Юное создание, вблизи оказавшееся обворожительным, смиренно открыло двери и тоненьким голоском позвало:
— Папа.
От этого, чуть ли не детского писка у Таймара резануло в ушах, но на него откликнулся другой голос, прокуренный, не молодой и он князю уже понравился больше. Видно было, что хозяин дома не без пороков.
— Доброй ночи тебе, хозяин, — ласково проговорил князь, проходя внутрь и прикрывая за собой двери. — У меня мало времени, поэтому я сразу перейду к делу.
Неряшливого вида колдун смерил гостей мутным взглядом старческих глаз и кивнул.
— Можешь ли ты за весьма щедрое вознаграждение заговорить для меня воду.
— Смотря на что, — отозвался старик.
— Как бы тебе объяснить, — начал Таймар. — Мне нужно из чана обычной воды сделать яд…
— Грызунов травить? — уточнил он.
— Нет, кое-кого покрупнее.
Шептун был не глуп и тут же догадался, зачем гостю понадобился яд.
— Нет, нет, нет, — затараторил он, размахивая руками, словно хотел отогнать злых духов, кружащих подле него. — Исключено, мэй, это незаконно и потом, ни один колдун и даже шептун не возьмется за столь гнусное дело добровольно.
— Жаль, — проговорил Таймар, оборачиваясь к юной красавице, которая только-только начала входить в нужный возраст. — Столь совершенная красота не должна страдать. Но так уж сложилось, что мой друг страсть как любит девочек помоложе, вот прям таких, как твоя дочурка. Или может она внучка тебе?
— Не трогайте Оми, вы ведь не звери?! — воскликнул дед, подрываясь с места.
Таймар положил свою ладонь ему на плечо и заставил сесть.
— Не тронем, старик, если выполнишь мой заказ, за который я напоминаю, тебя ждёт щедрая плата, — князь выложил на прилавок три золотых. — Лачугу свою в порядок приведешь, Оми приоденешь.
Стиснув зубы, старик замотал головой, даже не взглянув на деньги.
Таймар обернулся и кивнул Харуху, сам же вновь уставился на старика, но краем глаза поглядывал на отражение в витрине. В нем было видно, как капитан, сорвал с девчонки юбки и блузу, как обнажились розовые ореолы только наметившихся грудей и белые бедра непомерно длинных ног.
— Не надо, прошу вас, не надо! — завопила девчонка, но Харух тут же закрыл ей ладонью рот, а коленом развел худенькие ноги, придвигаясь вплотную к ним.
Ополоумевший дед завыл от ужаса и попытался кинуться на помощь к Оми, но князь преградил ему путь.
— Он не тронет твою девочку, шептун, если ты выполнишь заказ.
Растерянный, захлебывающийся слезами старик, тряс своей плешивой головой и пытался произнести заклинание, но князь приставил к его горлу кинжал, а Харуху велел уходить.