Пленница тирана
Шрифт:
Капитан был не многим ниже князя, такой же скалоподобный, почти столь же сильный и быстрый, но не рождённый под хищной и буйной звездой цвета крови, а потому выставленные вперёд кулаки его не спасли. Таймар увернулся от первого удара, и второй прошёл по касательной, а потом на шеё Харуха сжалась в кольцо его крепкая рука.
Капитан захрипел, задёргал головой, попытался разжать захват, но князь оказался сильнее, и через пару мгновений послышался хруст ломающихся позвонков. Таймар разогнул руку, и тело капитана обвалилось кулём на захарканный пол
— Кто ещё хочет получить то, что ему причитается? — спросил он у остолбеневших солдат, купившихся на горячие речи капитана.
Воины, что пришли с Харухом, попятились назад, видя, как на них идет князь. Никто не пытался оправдываться, поскольку каждому было известно, что кровавая звезда уже владеет Таймаром, а значит, никакие доводы не помогут избежать кары. Воины, решившие принять участие в утверждении справедливости, бежали из особого сектора как крысы с тонущего корабля, надеясь лишь на то, что на утро их главнокомандующий не вспомнит ничего, или хотя бы не признает в них заговорщиков. А иначе казнь через четвертование, причём на глазах беснующейся толпы.
Единственное, что они успели предпринять, так это прирезать молокососа, не пускавшего Харуха в особый сектор, чтобы тот не выдал их на допросе.
Глава 13. Таймар
Очнулся Таймар в родовом склепе. Зачем он сюда пришёл не помнил, но точно знал, что неспроста. Он никогда не приходил к гробнице с пеплом матери без особой нужды и раз явился сюда вчера ночью, значит, опять впал в буйство. Но поскольку приступ агрессии прошёл, в столь угрюмом месте ему делать было нечего. Князь небрежно отряхнулся от пыли и, выйдя в новый день, побрёл домой.
В свою башню он шёл не таясь, ощущая взгляды не на шутку встревоженных придворных и челяди. Стоило им увидеть приближение Таймара, они ретировались, прежде чем князь заметит их присутствие. Все знали, что уйти, если тебя уже увидел сын императора — это оскорбление, а не уйти — подставиться под удар. Для Таймара было очевидно, что вчерашний вечер не прошёл без эксцессов. Оставалось только узнать, что же стряслось.
Он поймал первого попавшегося человека, даже не разобравшись в его сословии, и напрямую спросил:
— Чего поджилки трясутся?
Тот не зная, что и ответить задрожал, а потом намочил портки, проблеяв что-то неразборчивое.
— Я бы хотел услышать более точный отчёт о вчерашних происшествиях, — начиная злиться, проговорил Таймар.
— Ка-капитан, — прозаикался несчастный. — Вчера погиб капитан Харух.
— Несчастный случай? — не особо веря в такую возможность, решил уточнить князь.
Обделавшийся замотал головой.
— Кто его убил?
— В-в-в-в, — кряхтел пойманный мужчина, не в силах закончить слово, будто бы оно застряло, как застревает в трясине колесо.
— За что я его убил? — поинтересовался Таймар с деланной небрежностью.
— Бунт, он учинил бунт, пробравшись в особый сектор.
И тут у Таймара оживились в памяти тюремные
Не обращая более внимания на обмочившегося лорда, Таймар заторопился в башню Страха. Мужчина рассказал ему о Харухе, вздумавшем идти против воли своего господина, но князь был абсолютно уверен, что стряслось что-то ещё, прежде чем он отправился в гости к матушке. Он опасался, что после особого сектора мог наведаться к Китэрии. Но до её темницы ему добраться не довелось.
Не меньше придворных тревожился отец Таймара, который вернулся в замок Дей как раз в момент казни Харуха. Император разыскивал сына уже несколько часов к ряду. На его беду он не знал, о пристрастии Таймара хаживать в семейный склеп, ища там уединения и материнского совета, который князь каждый раз ждал как благословение, но ни разу так и не получил. Деорак нашел своего любимого сына у стен башни и потребовал, чтобы тот немедленно поднялся в его кабинет.
— Опять за старое взялся? — упрекнул он его, но наткнулся на холодную стену отчужденности.
У князя не было сейчас желания отчитываться за провал операции или выяснять отношения с отцом. И дело было вовсе не в том, что он опасался навредить ему. Нет, Таймар просто не мог прийти в себя, заводясь от одной мысли о том, что он вчера мог сотворить со своей самой ценной заложницей из Валамара. Но император продолжал наседать на сына.
— Не хочешь объяснить мне, что у тебя там в твоих особых камерах стряслось? Я не лез в твои дела до поры до времени. Ты хотел собственный остров. Пожалуйста! Ты настоял на личном секторе в тюрьме. Ладно. Но эта ситуация касается не только тебя! Это нарушение устава, прописанного мною же! Как я теперь должен с тобой обойтись?
— Остров я отвоевал в честном бою, — ледяным тоном процедил Таймар, сверля отца пристальным взглядом. — Особый сектор не велик и в нём пленные, доставленные в столицу мною лично. Что же касается казни Харуха, так он заслужил её, учинив заговор.
— Казнь осуществляется после вынесения приговора! — прокричал Деорак. — Мы цивилизованная страна, и хоть у нас диктатура, но закон одинаков для всех! Если сын будет нарушать указы, писанные его отцом, а отец в свою очередь станет спускать ему это с рук, то эти указы потеряют значимость.
— Все знают, что строгость роглуарских законов, компенсируется необязательностью их исполнения.
— Шутки шутить вздумал!? — пробасил Деорак, схватив сына за ворот и, втащив в стоявший рядом с его башней паланкин.
Опомниться князь не успел, в палантине сидел лекарь, которого Деорак всегда имел при себе в те дни, когда кровавая звезда подходила к чертогу Вату. Он уже держал наготове платок с успокаивающим раствором, и как только голова Таймара показалась в поле его зрения, сделал быстрый и с годами отработанный прием, усыпляющий князя.