Пленница тирана
Шрифт:
— Нэвра… Она… — продолжал лепетать дежурный, следуя за своим князем.
— Где она! — вскричал Таймар, обнаружив камеру воительницы пустой.
— Сбежала! — на одном дыхании выпалил смотровой. — В тот вечер когда, когда…
— Когда я убил капитана? — понял князь, чувствуя, что парню грозит реальная опасность.
— Д-да-а, — закивал он головой.
— Приведи того, кто дежурил в тот вечер.
— Так его это… У-убили. Наверное, те, кто с капитаном был, чтобы он их не опознал. Убили и сбежали, а вслед за ними и Нэвра.
— Тогда и ты
Заставлять повторять дважды Ягера не пришлось, как только он увидел, как глаза Таймара наливаются кровью, утёк словно вода через дуршлаг.
Бросив воспалённый взгляд на припавшего к решётке Сиху, князь рванулся к нему и, схватив за лацканы, впечатал в железные прутья с такой силой, что у жреца чуть было не треснул череп.
— Надеешься, что она поможет и тебе бежать? — процедил он. — Не надейся.
Жрец ничего не ответил, лишь смиренно опустил глаза. Да и не мог он ответить, ведь Таймар продолжал держать его, вжимая в решётку.
Как князь сумел остановиться и не пришибить единственного оставшегося в особом секторе валамарца, он не знал. Видимо, этого человека хранили его Боги. Таймар вышел из подвалов замка и, кипя от злости, направился в казармы.
Весть о том, что он потерял одну из самых опасных пленниц, чуть было не уничтожила последние крупицы княжеского самообладания. Ворвавшись в казармы смерчем, он принялся рвать и метать, учинил допрос с пристрастием, на котором выяснил, что среди сочувствующих капитану были в основном солдаты средней руки, и лишь два сотника. Но в день смерти Харуха именно их и настигла стрела расплаты, пущенная князем в порыве мщения.
— Если я не получу имена остальных людей к завтрашнему дню, — прохрипел Таймар, вытирая с лица кровь измученных в пытках солдат, — всех на рудники сошлю.
Воины не роптали, они знали, что оскорблений их князь не прощает, а расплачиваться за дерзость не преуспевших товарищей, им не хотелось, поэтому уже к ночи Таймару прислали список с десятью именами.
— Арестовать и разослать глашатаев с вестью о казни, — велел Таймар, злясь, что поход за виманой придется отложить.
Глава 19. Таймар
Недовольства по поводу нарушения «воинского слова», которых так опасался Деорак, были ущемлены в самом зародыше. И всё благодаря демонстративной казни.
Когда Таймар показался в триумфальной арке на главной площади Вайрука со своим легендарным мечом, которым прорубил себе путь к славе, шумевшая толпа, состоявшая в основном из вояк, смолкла. И император, ожидающий тишины на ораторском балконе, наконец, смог взять слово.
— Я Деорак Маелрах, император Дей-Айрака, первый в своём имени обвиняю этих солдат в неповиновении короне и попытке разжечь беспорядки в рядах императорской армии. Правом, данным мне Богами, я приговариваю их к смерти. Приговор в исполнение приведёт командующий армией — принц Таймар Маелрах.
Князь, восседающий
Войско Таймара хоть и не имело талантов этэри, а всё же чувствовало, как неведомая доселе мощь, что исходила теперь от их командующего, крошит волю каждого из них, заставляя расступаться в стороны.
Князь ощущал их внутреннее сопротивление, слышал, как шаркают по брусчатке сапоги, знал, что они осуждают казнь, потому что Харух был прав в своей претензии. Но проигнорировать оскорбление, нанесённое солдатнёй, которая не могла иметь лично к нему никаких претензий, Таймар не мог, иначе утратил бы лицо.
Таймар шёл не спеша, толпа молча расступалась, и вот он приблизился вплотную к эшафоту. Соскочив с коня, князь поднялся наверх, где десять приговорённых ждали встречи с его мечом.
— Я Таймар Маелрах, принц Дей-Айрака лично приведу приговор в исполнение, позволив вам смыть нанесённое мне оскорбление кровью, — прогремел голос князя, разносясь эхом по всей площади.
Не говоря более ни слова, потому как никого не надо было стращать предупреждениями (все и так знали, что любого, кто пойдёт против князя ждёт подобная участь), Таймар вынул свой меч из ножен и позволил осуждённым, сказать последние слова. На удивление застывшей толпе, все десять человек в один голос проговорили:
— Плачу кровью. Пусть смоется мой долг!
— Принимаю вашу плату, — отозвался князь. — Сложите головы и умрите достойными мужами.
Осуждённые повиновались, и князь исполнил приговор, залив помосты жертвенной кровью и завалив их отсечёнными головами.
За всё время, пока исполнялся приговор короны, в толпе не было издано ни единого звука. Люди, пришедшие проститься с сослуживцами, провожали своих друзей по мечу молча. Затем, Таймар позволил родным, забрать останки умерших и похоронить их как честных людей, которые заплатили за свой проступок.
Когда далеко за городом полыхал общий костёр и князь стоял с зажжённым в руках факелом, солдаты взирали не него не как на принца, а как на истинного правителя, потому что каждый понимал, что вовсе не император осудил этих бунтовщиков.
— Я суров, — говорил Таймар своим воинам, пришедшим похоронить оступившихся братьев, — но я и милостив. Они отходят к праотцам как воины. Они попадут в чертог Вату, где снова будут сражаться, но уже не на земле, а на просторах Бескрайнего океана. Выпейте за своих друзей, они признали вину и умерли достойно.