Пленница тирана
Шрифт:
Оставшись одна этэри из самого Валамара, в недоумении уставилась на захлопнувшуюся за Истаном дверь. От видящей, конечно, не укрылось негодование гостя, но она никак не могла понять, какое это имеет отношение к ней. Чем она могла вызвать у этого добродушного с виду человека такое чувство? Но долго терзаться догадками ей не пришлось, дверь её кельи отворилась, и в проёме снова показалась голова принца.
— Вы, правда, из Тедьюри? — дрожащим голосом спорил парень.
— Правда.
— А как вы к нам попали? — продолжил спрашивать принц, заходя внутрь и прикрывая
— Я думаю, вам известны методы вашего старшего брата.
— Какого старшего брата? — не понял Истан, чем немного удивил этэри.
— Таймар Маелрах вам не брат?
— Вынужден признаться, что да, — поморщившись, сказал Истан. — Но он не старший, а младший.
— Что?! — только и выпалила Китэрия, глядя на холёное лицо расписного красавца, на его тёплые ореховые глаза, на гладко выбритые щёки подернутые румянцем, на ухоженные, коротко стриженные волосы пшеничного оттенка. — Что?!
— О-оу, — смутился Истан, залившись ещё более очевидным румянцем, — Я просто… Я… — лепетал принц, продолжая тушеваться. — Просто Таймар постоянно в походах, сражениях и… В общем, он хоть и принц, но отчего-то ему нравится мучить себя лишениями, наверное поэтому он выглядит лет на десять старше чем есть. Да ещё шрамы эти, б-р-р-р, — Истана аж передернуло.
— А вы, значит, не любите сражения и походы? — отстранённо спросила Китэрия, думая в этот момент о князе, который казался ей тридцатипятилетним мужчиной с удивительно молодыми глазами.
Она вспомнила его смолянистые волосы, небрежно стянутые на затылке, его смуглую, обветренную кожу, его щетину, исцарапавшую ей все лицо так, что оно потом ещё день горело, его шрамы, а потом опять глаза, пугающие, способные вывернуть наизнанку, но такие яркие, такие живые…
— Я говорю, походы не по мне, — вдруг возник прямо у её уха голос Истана, который оказывается уже давно ей что-то говорил, — я предпочитаю храмы и библиотеки.
— Храмы и библиотеки, — повторила Китэрия, словно болванчик, — храмы и библиотеки…
— Вам нехорошо? — встрепенулся вдруг Истан, видя, что Китэрия пребывает в какой-то прострации.
— Разве здесь может быть хорошо?
Истан опустил голову, будто извинялся за то, что его круг так убог, а потом снова бросил на пленницу встревоженный взгляд и спросил:
— Как же вы всё-таки здесь оказались?
— Ваш брат похитил меня из Валамара и привёз сюда.
— Что? — пискнул Истан, вжимая голову в плечи. — Как?
— Как похитил или как привёз?
— Как он посмел!? — уже во весь голос вскричал Истан, хватаясь за голову, и начиная бегать по комнате. — Как он мог?! Как?! — продолжал истерить принц, в то время как Китэрия, отступала к стене, переставала понимать, что вообще происходит. — Как у него только рука поднялась!? На этэри! На этэри из самого Доли-Яо! Вот подлец! Вот бессердечный мерзавец! Он держит вас силой? — схватив Китэрию за руки, выпалил принц. — Ах, какой я глупец! Ну, конечно же силой! Изувер, мясник, похотливая скотина…
Принц ещё долго изгалялся, изобретая для брата прозвища, смысл которых был малопонятен, а Китэрия взирала на него и дивилась, как в одной семье могли родиться столь разные братья. Истан рвал на себе волосы, выл, плакал. Он испытывал отчаяние, ужас и такое неподдельное сострадание, что этэри
Китэрия наблюдала за тем как Истан сходит с ума, пока он вдруг не вылетел вон, оставив дверь открытой нараспашку. Она тут же поспешила за ним, понадеявшись, что ей представился шанс на спасение. Но не тут-то было. Как только девушка сделала шаг за порог, перед её лицом со звоном сошлись две секиры, чуть было не укоротив её аккуратный чуть вздернутый носик.
— Вы не можете держать её тут! — услышала она надрывающегося принца, — Она этэри, понимаете этэри! А, — махнул он рукой, — что вы, солдатня, вообще в этом смыслите!? Она божий человек, она само совершенство, она призвана служить миру в священной долине Тедьюри, а не сидеть тут взаперти.
Истан ещё долго втолковывал «солдатне» о том, как опрометчиво было запирать столь значимую фигуру в этих стенах. Но как бы ни распинался принц, охранницы оставались безучастны. Они продолжали молча держать свои секиры скрещёнными, демонстрируя непоколебимость.
— Я Истан Маелрах, сын Деорака Маелраха, принц Дей-Айрака приказываю вам отпустить пленницу! — попытался Истан воспользоваться своим титулом.
— Мы чтим тебя, принц Истан, — сжалились над крикуном стражи, разомкнув, наконец, свои уста, — но мы служим Таймару и выполняем лишь его приказы. Перешагнуть порог этих комнат, пленница сможет только через наши трупы.
Китэрия стояла в проёме двери и смотрела, как по лицу принца текут слезы. Она видела, что Истан искренне сочувствует ей, что ему совестно за деяния своего брата. Но также она видела и то, что этот выхолощенный парень, много больше походящий на принца чем Таймар, здесь ничего не решает. Она видела, что его ропот лишь забавляет стражниц, и уже знала, помочь он ей не сможет, хоть и жаждет почти так же сильно, как его младший брат жаждал подчинить.
— Император узнает, что вы дерзнули перечить принцу, — процедил Истан, распихав равнодушных к его угрозам солдаток и, входя в комнаты валамарки.
— Он не отпустит меня, — проговорила этэри, глядя на униженного и подавленного принца Дей-Айрака. — Вы ведь это и так знаете.
— Да, но попытаться стоило, — вздохнул он, опускаясь в кресло и обводя взглядом спаленку пленницы. — Меня к вам послал отец, — заговорил Истан после длительной паузы, и по тону Китэрия поняла, что он исповедуется. — Он сказал, что «наш драгоценный Таймар», привез из дальних-далей кое-кого особенного и скрывает свой трофей в башне. Иди туда, приказал мне отец, и познакомься с пленницей своего брата. Поначалу я очень удивился, потому что рабыни Таймара — это его собственность, к которой он никого не допускает. Уж больно брезглив, несмотря на условия, в которых периодически оказывается. Но отец заверил меня, что Таймар не будет против, потому как на этот раз он пленил не обычную женщину. И я пошёл. Нет, не подумайте, что я хотел… — Истан запнулся, и Китэрия тут же махнула рукой, говоря тем самым, что она ничего такого не подумала. — В общем, я пошёл, потому что отец приказал мне сдружиться с вами, втереться в доверие и… и…