Пленница тирана
Шрифт:
— Прекрати! — оборвал стенания жены Огайра. — Прекрати делать из меня монстра, и без тебя делателей хватает. Я с тобой, я никуда не ушёл и не уйду. Когда я брал тебя, я знал, что ты не всегда будешь огненно-рыжей девчонкой с точёной фигурой, но я надеялся, что ты останешься такой же смешливой и любящей как тогда, когда мы повстречались! Жаль, что я ошибся…
Огайра отвернулся и побрел в сад, не обращая внимания на упрёки жены, летящие ему в спину ножами.
— Юна, девочка, — звал он, шаркая ногами по гравию, — Юна, — кричал Огайра, пока дочь не откликнулась
— Пап, ты вернулся, как здорово, а то я уже начала волноваться. Где ты был, выслеживал злодеев? Был на секретном задании, которое тебе поручил Вольгер? — щебетала Юна, всегда горой стоящая за отца.
— Да, бельчонок, — проговорил он, склоняясь и целуя дочь в темечко. — Я был на задании и потратил всю ману…
— Но, па-а-а-а-а… — сокрушённо протянула Юна. — Ты с таким трудом её накопил…
— Это было необходимо, моё золото, необходимо. То, что я узнал вчера настолько важно, что ты и представить не можешь, но…
— Что, но? — взволновалась Юна, видя, что отец ни на шутку расстроен.
— Но я ничего не могу сделать, потому что у меня нет маны. Случилось кое-что страшное, и оно требует моего вмешательства, а я высушен до капли, даже с Вольгером связаться не могу.
— А тебе надо с ним связаться?
— Да, бельчонок, очень надо, потому что он должен узнать то, что узнал я, и вмешаться пока не поздно.
— Во что вмешаться?
Огайра вздохнул. Меньше всего он хотел бы впутывать в эту игру свою дочь. Но если он не воспользуется сейчас её помощью, Тара может остаться одна, и тогда уже он будет проклят ею до конца всех своих будущих воплощений, а сама Юна не раскроет свой потенциал.
— Есть пророчество о том, что некий муж, поставит на дыбы весь мир людей, изменив ход времён.
— О-о-о-о! — восхищённо протянула дочь, не осознавая, конечно, разницы между старинными приданиями и реальной угрозой.
— Я знаю этого воина лично, и это не так патетично как тебе кажется, бельчонок. В реальности это ужасный, бесчеловечный монстр, готовый всю Пирамиду с ног на голову поставить в угоду своим амбициям. Романтичного ареола вокруг него нет, лишь кровь и разрушения.
— Ты должен его остановить? — начала догадываться Юна.
— Да. Но это не просто. Раз я уже пытался и был уверен, что он мертв, а вчера узнал, что это не так. Если верить пророчеству вскоре он обретёт некий дар, который сделает его сильнее и тогда уже….
— Его будет не остановить, — подхватила Юна, видя, что отцу тяжело даже думать об этом. — Значит, мы должны отыскать Вольгера и связаться с ним! — твёрдо заявила Юна, вздернув курносый нос в канапушках.
Огайра посмотрел на свою смелую девочку, которая понятия не имела во, что ввязывается, и сердце его в этот момент словно тесками сжало. Не в силах даже вздохнуть, он кивнул и повёл отважную любительницу книжных приключений в ритуальный зал. Но по дороге они зашли в гостиную замка и прихватили подушку с любимого кресла кея.
— Если ты сумела отыскать меня в озёрной воде, то в серебряной и подавно получится, — проговорил
В ритуальном зале угли уже простыли, но молодой и пышущей маной Юне они были ни к чему, девочке хватило и пол дюжины свечей.
— Закрой глаза и постарайся считать витал кея с этой подушки, — инструктировал маг, свою дочь. — Как только ты поймаешь волну, зафиксируй её в своей памяти, а потом помести слепок в чашу.
— Так просто!
— Это специальная серебряная вода, она делает за мага самую муторную работу, но показывает лишь то, у чего есть витал.
— А лик Бога она покажет?
— Только если он решит прошвырнуться по земле, — усмехнулся Огайра, — но это, как ты понимаешь, маловероятно.
— Здорово! — восхитилась Юна. — Вот бы нам такую воду.
— У нас нет постоянного дома, а в бурдюке её не перевезешь, она его разъест. Серебряная вода может находиться лишь в ритуальной каменной чаше.
— Понятно, — грустно буркнула Юна и принялась за работу.
Огайра любовался своей девочкой, умиляясь её стараниям. Юна по-ученически сжала подушку двумя руками, прикрыла глаза и, чуть вытянув вперед шею, начала настраиваться. Ресницы её дрожали, на кончиках пальцев вибрировала мана, отчего подрагивала и подушка, а губы сложились в трубочку, будто она старалась втянуть в себя всю информацию, что содержалась в принадлежащем Вольгеру предмете.
— Есть! — прошептала Юна, не открывая глаз. — Я нащупала его, он такой… Такой…
— Другой? — помог ей Огайра. — Вольгер Грут не человек и даже не маг, бельчонок, он кей. Раз, почувствовав его витал, ты его ни с чьим уже не спутаешь.
— Это точно, — проговорила Юна, опуская руки в воду.
— Что ж, посмотрим, — зашуршал Огайра, склоняясь над чашей. — Надеюсь, он где-то недалеко и ты сможешь меня переместить к нему с помощью моего перстня.
— Надеюсь, — протянула Юна, замерев в ожидании.
Несколько минут ничего не происходило, но потом, глянцевая поверхность завибрировала, вобрав в себя всю информацию об объекте поиска, и стала видоизменяться. На глазах Огайры и изумлённой Юны началось коловращение, трансформирующееся в живописную картину. Вода показала залитые солнцем прибрежные скалы и человека. Поначалу фигурка была меленькой и мало различимой, но потом картинка приблизилась, и Огайра увидел своего учителя, сидящего на краю скалы.
Жизнерадостный, вечно улыбчивый и даже беспечный Вольгер, которого знал маг, ни капли не походил на задумчивого кея. Грут сидел на самом краю, уронив тяжёлую голову на кулак, накидка его трепыхалась, чёрные с проседью вихры раздувались в разные стороны, а глаза застыли в немом вопросе. Учитель решал какую-то дилемму, и судя по невесёлому взгляду, решение ему никак не давалось.
Но вот Вольгер встрепенулся, поднял голову и заозирался по сторонам, будто увидел что-то или почувствовал. Он поднялся на ноги, обвёл пространство вокруг себя тяжёлым обеспокоенным взглядом, и картинка вдруг пропала.