Пленница
Шрифт:
— Расслабься! — закричала Дебора, ее голос уносило ветром. — Расслабься, как я! Не борись с ветром.
«Как можно расслабиться, когда летишь в темноте со скоростью миль [8] сто в час?» — подумала Кэсси. Но потом она поняла, как: нужно просто уступить. Кэсси покорилась своей судьбе и отдалась на волю скорости и ветра. И, как по волшебству, все стало нормальным.
В конце концов она поняла, что они едут по Вороньей Слободке в обратном направлении, минуя дом Дианы и остальные
8
Миля равна 1,609 км.
С обеих сторон взлетела пыль. Кэсси увидела, как мелькнула скала, и спрятала голову на плече Деборы. Потом они наклонились, замедлили скорость и описали спираль, чтобы остановиться.
— Ну, — спросила Дебора, когда мир перестал мелькать, — что ты об этом думаешь?
Кэсси подняла голову и попыталась разжать пальцы. Каждый дюйм ее тела так закоченел, словно она сидела внутри холодильника. Ее волосы спутались, а губы, уши и нос онемели.
— Это было замечательно, — она задохнулась. — Как полет.
Дебора расхохоталась, спрыгнула с мотоцикла и хлопнула Кэсси по спине. Потом она помогла слезть Кэсси, которая никак не могла обуздать дрожь.
— Посмотри туда, — сказала Дебора, подойдя к краю скалы. Кэсси посмотрела. Далеко внизу темная вода разбивалась и пенилась на камнях. В этом была какая-то красота. Над безбрежным серым изгибом океана повисла почти полная луна. Она отбрасывала длинный волнистый сияющий след на воду: чистое серебро во тьме.
— Похоже на дорогу, — сказала Кэсси, стуча зубами. — Как будто по ней можно ехать.
Она быстро взглянула на Дебору, не уверенная в том, как байкерша отнесется к такой фантазии. Но Дебора коротко кивнула, ее прищуренные глаза все еще смотрели на серебряную дорогу.
— Это, должно быть, самая последняя дорога. Просто едешь по ней, пока не полетишь с гребня горы. Я думаю, именно этого хотели ведьмы древности, — сказала Дебора.
Внутри у Кэсси потеплело, хоть она и дрожала от холода. Дебора чувствовала то же самое, что она. И теперь Кэсси понимала, почему Дебора ездит на мотоцикле.
— Нам лучше уйти, — внезапно сказала Дебора. Возвращаясь к мотоциклу, Кэсси споткнулась и упала на колено. Оглянувшись, она увидела, что зацепилась за обломок кирпича или камня.
— Забыла тебе сказать — здесь когда-то был дом, — сказала Дебора. — Его давно снесли, но части фундамента остались.
— Кажется, я только что нашла такую частичку, — ответила Кэсси.
Потирая колено, она уже начала подниматься, когда вдруг заметила что-то рядом с кирпичом. Оно было темнее земли, на которой лежало, и все-таки слабо светилось в лунном свете.
Она подняла свою находку и обнаружила, что она гладкая и удивительно тяжелая. И она светилась, отражая лунный свет, как темное зеркало.
— Это гематит, — сказала Дебора. — Мощный камень,
Дрожь, которую, казалось, вызвал камень, прошла по телу Кэсси. Держать гладкий кусок гематита было все равно что держать кубик льда. Когда-то Мелани говорила, что должна почувствовать ведьма, когда найдет свой собственный кристалл. И все это сейчас происходило. Он идеально ложился в ее руку, он был там на своем месте. Ей нравилась его тяжесть. Это был ее камень.
Ликуя, она подняла голову и улыбнулась Деборе, и та тепло улыбнулась ей в ответ под этим холодным лунным светом.
Когда Дебора высаживала Кэсси у дома двенадцать, она сказала:
— Я слышала, ты вчера приходила к Нику.
— О... угу, — сказала Кэсси. Встреча с Ником в гараже, казалось, была не вчера, а целые века назад. — Хм, я не то чтобы приходила повидать его, — она запнулась, — я просто проходила мимо...
Дебора пожала плечами:
— В любом случае, я подумала, что стоит тебя предупредить: он иногда бывает в плохом настроении. Но это не значит, что тебе надо отказаться от него. В другое время с ним все в порядке.
Совершенно сбитая с толку, Кэсси запуталась в словах:
— Ох... ну, я не думала... я думала, спасибо, но на самом деле я не...
Она не могла сообразить, чем закончить, и, в любом случае, Дебора не собиралась ждать.
— Неважно. Увидимся. И не потеряй этот камень! — Темные волосы взлетели, и байкерша поставила мотоцикл на козла.
Поднявшись в свою комнату, Кэсси почувствовала, что ее ноги ослабли от пережитого напряжения, и что она устала.
Она немного полежала в постели, держа в руках гематит и наклоняя его под разными углами, чтобы увидеть, как скользит по нему свет. «Сила железа», — думала она.
Он не был похож на розовый халцедон и не давал ощущения тепла и комфорта. Но розовый халцедон означал Адама и его серо-голубые глаза. Розовый камень принадлежит Диане, и Адам тоже.
А у Кэсси был теперь камень, давший странный покой ее мыслям, покой, доходивший, казалось, до самого сердца.
Сила железа, подумала она снова. Ей это нравилось.
— Итак, Кэсси считает, что каждая из смертей, даже смерть Кори, связана с черепом и с пуританскими способами казни, — сказала Диана и оглядела лица присутствующих. — Теперь дело за нами — надо что-то решать.
Кэсси наблюдала за Фэй. Она хотела видеть выражение этих золотых глаз с тяжелыми веками, когда Диана объясняла, как темная сила, высвободившаяся во время обряда с черепом, убила Джеффри. И точно, когда Диана дошла до этого места, Фэй стрельнула взглядом в Кэсси, но этот взгляд вовсе не был извиняющимся или виноватым. Это был заговорщический взгляд. «Только мы с тобой знаем, — говорил он. — И я не скажу, если ты не скажешь».
«Я не такая дура», — сердито телепатировала Кэсси, и Фэй улыбнулась.