Пленники чести
Шрифт:
— Простите, госпожа, но не могут же все люди на свете быть похожими на вас, — сказал он, с улыбкой наливая ей бокал вина.
— Хам! — вскрикнула опешившая леди, не обращая внимания на сдавленные улыбки и смех окружающих. — Как ты смеешь говорить такое! Я сгною тебя на скотном дворе!
— Ещё не известно, станете ли вы владелицей этого замка и всех его окрестностей, так что не спешите, Елизавета Прохоровна, — сказал Павел Егорович, заступаясь за остроумного слугу.
— Стану, дорогой мой Павел Егорович, вот увидите, стану! Я всю жизнь к этому шла! — кричала госпожа Симпли. — И уж поверьте, я найду способ унять этих неблагодарных хамов!
— Замок может быть оставлен по завещанию любому из нас, — строго сказал Карл Феликсович.
— Да и какой же вы будите помещицей без денег, любезная Елизавета Прохоровна, ведь всё состояние нашего дядюшки вам вряд ли достанется, — сказал Алексей Николаевич.
— Старик точно знал, что я нуждаюсь в деньгах, поэтому он наверняка оставил их мне, — сказал Карл Феликсович, постукивая пальцами по столу.
— А вот и нет! У него был один любимый племянник! — вскричал Алексей Николаевич, отрываясь от рюмки портвейна. — Я оказал покойнику столько услуг, что он мне должен не меньше половины всего…
— Ну как же вы могли? Да ведь о вас он и не вспоминал! — возмутилась госпожа Симпли. — Но вот уж кому, так нам с мужем он и впрямь был должен! Мы столько гостили у него! Моего мужа он любил как родного!
— Он и впрямь называл меня дорогим другом, — с чувством проговорил господин Симпли, стараясь быть в этой короткой фразе как можно более убедительным.
— Не сомневаюсь, вы и впрямь обошлись ему дорого! — съязвил Карл Феликсович.
И снова затянулся долгий разговор о былых заслугах каждого, кто претендовал на наследство. И шум этой беседы звенел над общим столом, то становясь ожесточённым, то наполняясь лестью, пропитанной едкими упрёками, и казался бесконечной бессмыслицей. Строились невероятные планы и высказывались фантастические идеи. Наталья и Александр сидели на другом конце стола подле друг друга, чураясь общества своих жадных родственников. Вдруг девушка вздрогнула и шепнула Александру:
— Мне кажется, что за нами кто-то следит.
— Ну что вы, Наталья Всеволодовна, этого быть не может, — удивился Александр Иванович.
— Нет, я точно чувствую, что за нами кто-то тайком наблюдает, поверьте мне, у меня мурашки по коже от страха, — испуганно шептала она.
— Но Альфред и Борис сейчас на кухне, а все остальные только и заняты спором, слуг же я не видел весь день, так что некому за нами следить, — возразил Александр.
— Но я это чувствую, — продолжала Наталья.
— Должно быть, вы устали и немного не в себе после похорон, но я всё же верю вам, здесь порой происходит что-то необъяснимое, — ответил Александр.
Постепенно девушка, однако, успокоилась и решила, что её тревоги, в самом деле, связаны с переживаниями по смерти дядюшки. Поминальная трапеза между тем продолжалась ещё долго. Господа, немного успокоившись, примирились друг с другом, решив, что разговор по существу проведут после оглашения завещания. Когда обед был окончен, они перешли в гостиную с камином.
— С вашего позволения, Александр Иванович, я пойду отдохнуть, после похорон мне не очень хорошо, — сказала Наталья, обращаясь к молодому офицеру.
— Разумеется, Наталья Всеволодовна, позволите мне проводить вас до вашей комнаты? — спросил он.
— Благодарю, вы очень любезны, однако не стоит, я и так вас многим утруждаю, — краснея, ответила она.
— Александр Иванович, — вдруг обратился к нему Павел Егорович, — не соблаговолите ли примкнуть к нашей компании, поверьте, вы отнюдь не чужды нам. Не хотите ли вы сыграть с нами в преферанс или что иное?
— Идите с ними, я сама доберусь до своей комнаты, — мягко сказала Наталья и улыбнулась.
Александр Иванович поклонился ей и отправился к родственникам в гостиную. Тем временем в столовую вошёл Альфред. Он убрал со стола, собрал посуду и ушёл на кухню. Спустя минуту, в столовой открылась потайная дверь, из которой вышел человек, одетый в лохмотья, лицо его скрывал капюшон и грязная повязка. Он прислушался, затем закрыл за собой дверь и быстро направился прочь из столовой. Он прошёл по коридору, подошёл к декоративной голове льва, повернул её, и открылась другая потайная дверь, за которой этот человек и исчез. За ним дверь тут же затворилась, а голова льва встала на место.
В гостиной между тем сидели супруги Симпли, Павел Егорович, Александр Иванович, Алексей Николаевич и Карл Феликсович. Все, кроме Александра Ивановича, решившего предаться чтению книги, сидели за круглым столом и играли в карты. Игра постепенно подходила к концу и уже намечались проигравшие. Когда партия закончилась, Павел Егорович обратился к Александру:
— Отчего вы не играете с нами, милости просим, место за столом ещё есть.
— Я не люблю карты, Павел Егорович, — ответил поручик, прерывая чтение.
— Признаюсь, мне самому немного надоели карты, — сказал Павел Егорович, — Не откажитесь ли вы тогда от партии в шахматы?
— Отчего бы не сыграть, — согласился Александр Иванович.
— Вот и замечательно, вы не против, если я возьмусь играть белыми, — сказал Павел Егорович, подходя к шкафчику, где лежала шахматная доска.
— Разумеется, не против, — улыбнувшись, ответил Александр.
Джентльмены сели за игру, остальные же не обратили на них особого внимания.
— Признаюсь, мне не очень везёт в карточной игре, — сказал Павел Егорович, расставляя фигуры, вырезанные из слоновой кости и покрытые цветным лаком.
— Кому не везёт в картах, тому везёт в любви, — сказал Александр.
— Я всегда говорю то же самое, — ответил Павел Егорович, делая первый ход. — Не уверен, однако, что эта крылатая фраза верна. Ещё никогда не встречал на задворках игорного дома людей радостно переживающих за свих невест или супругов.
Затем последовал ответный ход Александра Ивановича и партия началась. Павел Егорович был хорошим шахматистом, одно атака сменялась другой, и на этот раз он был совершенно уверен в своей победе. Но неожиданно Александр сказал: