Плейбой

Грей Ханна

Через несколько секунд после начала игры я завладеваю шайбой и направляюсь к воротам, когда меня с силой впечатывают в плексиглас²⁹. Ублюдок еще и ухмыляться смеет.

— Я сломаю тебе чертову ногу, чтобы больше не мог кататься, — скандирую я, желая подраться.

Он, возможно, подумал, что поступать подобным образом — круто, но я граната, готовая взорваться в любую секунду. И ни перед чем не остановлюсь.

Он снова толкает меня, прежде чем проехать мимо. Двигаясь со всей силой, я врезаюсь плечом в его тело, отправляя в полет, прежде чем

он приземляется на лед. Противник торопится подняться, но это уже не имеет значения. Двое товарищей по команде направляются ко мне, как и следовало ожидать.

Один хватает меня за майку, но я несколько раз бью его прямо в нос, прежде чем тот отступает. Когда ко приближается следующий, я наношу удар в лицо, и он отступает, не желая драться.

К этому времени горстка моих товарищей сражается с игроками другой команды, и это превращается в настоящую кровавую баню. Я чувствую, как боль возвращается, но на мгновение, когда избивал этих ублюдков, она притупилась.

Я чувствую на себе ее взгляд и смотрю на ту самую ложу, где раньше всегда сидели Айла и Эддисон, до нескольких недель назад.

Эддисон закрывает Айле глаза руками, защищая от происходящего. Брови сдвинуты к переносице, когда Эддисон незаметно качает головой, и я вижу разочарование на ее лице.

Когда я отворачиваюсь, меня охватывает стыд. Не потому, что Эддисон пришлось увидеть, как я делаю из себя посмешище. Нет, насрать. Она — причина того, что я так себя чувствую.

А потому, что милая девочка рядом с ней скорее всего сильно испугалась. Я никогда не хотел, чтобы Айла видела во мне монстра.

Эддисон

Наконец, игра возобновляется, и после того, как страсти немного утихают, большая часть игроков отбывают штрафные минуты, включая Кэма.

Очевидно, что Кэму больно. И этим он все только усугубляет. Ну что ж, догадайтесь что. Мне тоже больно. Но я не бегаю и не пытаюсь со всеми подраться.

Правда, он этого не знает. Не понимает, насколько сильно болит мое сердце. Не понимает, что вынуждена напоминать себе каждый день: у меня есть дочь, которой нужна моя любовь, даже когда кажется, что я умираю медленной и мучительной смертью. Кэм ничего этого не знает. Да и не может. Ведь это я во всем виновата.

Какой был выбор? Будущее Кэма и опека над моей дочерью — две совершенно разные вещи. Здесь нет никаких полутонов. Когда речь идет об этом, выбор очевиден. Я никогда бы не стала рисковать мечтами Кэма, так же как и никогда бы не допустила возможности потерять дочь.

История научила меня одной горькой правде: существуют люди, которые приходят в твою жизнь и остаются физически, и существуют те, кто уходит из жизни, но навсегда оставляют в ней след. Кэм, возможно, относится к последним, но я никогда его не забуду. И никогда не хотела бы забыть. Рядом с ним я была любима безо всяких условий. Он любил меня такой, какая я есть. Ему не нужно было меня под себя подгонять. Для него… я была идеальной.

Вчера я встречалась с Тессой

на ланче. Хотелось бы сказать, что было приятно, но это не так. И как бы ее ни любила, она не понимает, что я переживаю. В основном потому, что не могу рассказать всю правду. Она просто считает, что я делаю неправильный выбор. Не понимает, что его и вовсе нет. А если бы и был, я бы никогда с ним не рассталась.

Я чувствую, как отдаляюсь от всего, кроме Айлы. Даже разговаривать с кем-то еще слишком утомительно. Я погружаюсь во тьму… и Кэм не может из нее вытащить. Но у меня нет иного выхода, кроме как мужественно встречать боль и смотреть в лицо бедам. Я не могу сдаться. Айле нужна я. Я должна собраться и преодолеть все препятствия.

Если бы только существовало средство от разбитого сердца.

После игры я изо всех сил стараюсь сбежать, надеясь избежать встречи с Кэмом. Я знаю, что если Айла его увидит, то подбежит и спросит, когда он снова придет, а я достаточно хорошо его знаю, и понимаю, что это разобьет сердце.

К несчастью, на игре оказалось несколько старых знакомых родителей, и, когда игра закончилась, они решили излить мне душу.

Я вопросительно смотрю на маму, широко распахнув глаза.

— Я должна отвести Айлу домой и уложить спать. Увидимся дома.

Сначала она смотрит на меня, как на сумасшедшую, но потом до нее доходит, и мама исступленно кивает.

— Да. О, да. Конечно.

— Это не… — начинает Айла, грозя выдать нас, но я обрываю ее.

— Было приятно с вами увидеться. Всего доброго!

Я быстро подхватываю Айлу и направляюсь к выходу.

После игры игрокам еще предстоит пройти интервью, так что я должна быть в безопасности.

— Мамочка! Я хочу дождаться Кэма! — Айла начинает пинаться — чего никогда этого не делала, сидя у меня на руках. — Отпусти меня!

— Айла Роуз, что на тебя нашло? — отчитываю ее как можно тише, чтобы не привлекать внимания. — Нельзя так со мной разговаривать. Мы идем домой. У Кэма много дел. Извини, малышка. Сегодня никак.

Она опускает голову и прижимается ко мне.

— Прости, — произносит она убитым голосом.

Я хочу ответить, но Айла неожиданно спрыгивает с моих рук.

— Вот он! Мамочка, он там!

Я пытаюсь ее схватить, но дочь ускользает, проскальзывает между людьми в вестибюле.

— Айла! — сердито кричу я. — Айла! Вернись. Там незнакомцы!

Когда теряю из виду ее светлые кудряшки, я вижу, как Кэм подхватывает Айлу. Она обвивает его шею руками и прячет лицо на плече.

Его взгляд тускнеет, и я чувствую, как сердце вновь пронзает боль. Все, чего могла бы пожелать, прямо передо мной, но я не могу этого иметь.

Расправив плечи и выдохнув, я подхожу к ним.

— Айла, ты не можешь просто убегать от меня. Здесь люди, которых мы не знаем, — говорю я, потирая переносицу. — Ты же понимаешь.

— Твоя мама права, малышка Айла, — мягко говорит он. — Ты всегда должна быть с мамой или с теми, кого хорошо знаешь, хорошо?