Плоды свободы
Шрифт:
– Вот, давайте-ка, ваша милость, цепляйтесь пальчиками, – наставлял ролфи подопечную, посадив ее себе на плечи и выпрямляясь в жерле очага. – Теперь ножками вставайте – и разгибайте, разгибайте коленочки! Вот, молодчинка вы, ваша милость, вот так. Спинкой упритесь – и вперед.
Отчего-то все ролфи свято убеждены, что для шуриа любая узкая нора, словно родной дом. Вот и капрал пребывал в уверенности, что засунь дочь Шиларджи в трубу, и она тут же начнет ускользать, причем без всяких усилий вверх по стене. А ведь даже настоящие змеи так не могут, не говоря уж о человеческой женщине, у которой самое тяжелое
Джона бессильно поерзала на плечах у ролфи, примериваясь и так, и эдак. Только шею капралу оттоптала и больше ничего. То-то он зашипел по-змеиному от боли. А ведь когда-то не нашлось бы в окрестностях Янамари-Тай ни единого большого дерева, чью крону не почтила визитом юная шуриа. Не пропустила маленькая Джона ни одного забора, крыши или сарая в округе. Во-первых, чем выше сидишь, тем дальше видишь, а во-вторых, сводные братья не готовы рискнуть шеей ради того, чтобы добраться до проклятого змеиного отродья, угнездившегося на самой тоненькой веточке. Короче, за спасительные густые кроны Джойана Алэйя порядком задолжала всем старым вязам и ясеням Янамари-Тай.
Но сейчас-то речь не о трепке идет и даже не о веселой «охоте на змейку», когда сестры пускали по следу Джоны своих маленьких собачек. Гладкошерстные приземистые псинки, выведенные когда-то аннис для охоты на кроликов, не слишком быстро бегали на своих коротеньких ножках, зато нюх имели отменный и отличались упорством. То, что нужно, чтобы как следует погонять малявку по всем кустам. Дочери Тунора Янамарского от предыдущей жены просто обожали жестокую забаву. Змеюшка так смешно карабкалась на дерево. Прямо как всамделишная обезьянка. Собачек все равно можно было оставить сторожить добычу, а самим вовремя вернуться к обеду.
Старая детская злость с громким скулежом голодного желудка, опаленная полуденным янамарским солнцем, подстегнула взрослую Джону. Точь-в-точь, как тот первый удар отцовской плеткой.
Женщина, решительно наплевав на ободранные в кровь коленки и на боль в спине, поползла вверх. В конце концов, по сравнению с той незабываемой поркой, нынешние неудобства – мелочь. Помнится, Джона еще месяц сесть не могла.
«Отравителей в Синтафе топят в кипятке, – сказал Тунор, завершая экзекуцию. – Это гораздо больнее. А ягодицы заживут. Быстро надевай штаны, и чтобы я тебя не видел!»
Отравленные собачки стоили дорого, а ролфийская кровь в жилах отца требовала хоть какого-то возмещения ущерба. Зато сестрички утихомирились, вдруг осознав, что издевки над ловкой отравительницей могут стоить им слишком дорого.
Самое тяжелое – подтянуться на руках, поднять все тело одним усилием. Последний рывок! Ну же! Давай!
Княгиня карабкалась упрямо, шуршала юбками, обтирая сажу с дымохода. Чумазая выберется наружу, будто всамделишный трубочист, но это ничего. Главное, чтобы вылезла. Там и ползти-то осталось всего ничего!
– Ничего, ваша милость, чутка совсем осталось! – Сэйган для страховки вытянул руки, вдруг да пришлось бы ловить сиятельную верхолазку. Сажа хлопьями летела вниз, будто снег, и ролфи то и дело тер глаза, запорошенные многолетней копотью. – Не бойтесь, если что, я поймаю. Ну, как? Небо видите уже?
Джона то ли зашипела, то ли заскулила, но наверх все-таки выбралась.
– Кэйррон, а как ты поднимешься? – испуганно спросила шуриа, склонившись к отверстию дымохода. – И ты ведь собираешься ко мне?
И тут же прикусила язык. Если она, тощая и легкая, едва протиснулась, то как сей подвиг сможет повторить раненый ролфи?
– Я сейчас спущусь с крыши за тобой, – заявила Джойана решительно.
Но стоило ей, как следует, осмотреться вокруг, как стало ясно – бывшая синтафская графиня дала невыполнимое обещание. И вообще, вся эта эскапада со змеиными трюками в дымоходе не более чем бесполезная трата времени и сил. Мокрая черепичная крыша предназначалась только лишь для стремительного скатывания вниз при первой же попытке сделать хоть шаг. Но шуриа ведь не пасуют перед какими-то погаными диллайнскими крышами, верно? Подумаешь, черепица старая и скользкая. Дети Шиларджи, как утверждают в один голос ролфи и диллайн, весьма скользкие создания. В переносном смысле, конечно. Но важен ведь сам принцип, не так ли? Джойана встала на четвереньки, постояла в такой позе, подумала и легла на живот. Ползком, оно всегда сподручнее. И в духе традиций.
План, придуманный ею, был не так уж и сложен: доползти до края крыши, затем найти водосточную трубу и спуститься по ней на землю. Всего дел-то – один этаж одолеть.
На деле выяснилось, что шуриа ползают очень… громко. Виной тому, конечно, проклятущая черепица, которая при каждом резком движении гремела набатным колоколом. Мол, не время сны смотреть в своих теплых гнездышках, подъем, дорогие хозяева! Но к счастью для Джоны, ее пленители были заняты более важными делами – они умирали и колдовали, колдовали и убивали. Любимое занятие всех эсмондов, к слову.
Она доползла до края крыши и обнаружила еще одну неприятную деталь. «Подумаешь, всего один этаж» на самом деле оказался «Кошмар! Я же убьюсь насмерть!». Рухнуть с такой высоты на булыжник – костей не собрать. А еще Джоне открылся вид на молельную башню, где в столь поздний час собрались все аннис. Оно и понятно – новая луна и новая богиня явились в этот мир. Диллайнским магичкам есть что обсудить. Но там сейчас происходило что-то воистину страшное, чудовищное.
«Сначала надо слезть, потом будем вволю ужасаться», – еще раз напомнила себе шуриа. Признаваться себе, что ее единственное желание – уползти куда-нибудь подальше из каливы и забиться в самый темный уголок, Джона не хотела. Что, она трусливее ролфи? Э-э-э… Конечно, трусливее. Но это не значит, что она сбежит и бросит ир-Сэйгана…
Женщина сумела залезть на водосточную трубу и… поняла, что на этом подвиге ее славный жизненный путь окончился. Руки, охватившие ледяной металл, тут же промерзли насквозь. Ни подняться обратно, ни спуститься Джона уже не могла.
«Ты пропала, змейка», – подумала обреченно шурианка.
Истинная правда! Рук своих змейка уже не чувствовала, ног – тоже.
Грэйн
Истинные ролфи верят глазам своим. И ушам. Про нюх и говорить нечего, чему еще верить, если не волчьему носу? И если все три важнейших органа твердят хором, что входа в башню нет, значит – входа нет.