Плохая мать
Шрифт:
Она посмотрела на него, и он посмотрел на нее в ответ, выражение его лица было обычным, хотя она заметила, что его тело замерло. Он ждал, что она ответит.
— Он знает, что так было лучше для моей карьеры. — Это похоже на ложь, но что она должна была сказать? Его не волновала моя карьера, но он знал, что она волновала меня, поэтому он с этим согласен. Я действительно не оставила ему другого выбора.
— Да? Почему? — спросил он.
Она положила в рот последний кусок корочки, потратив несколько минут на то, чтобы прожевать, прежде чем ответить.
— В Нью-Йорке произошла ситуация, —
Это и есть Гэвин? Дом?
Нет-нет, конечно нет. Это просто выражение.
— Что за ситуация? — спросил он.
Сиенна потянулась к бутылке с водой, стоявшей на полу рядом с ней, и отпила, прежде чем медленно закрыть крышку.
— В двух словах? Ко мне пришла женщина и сообщила, что к ее сыну приставали. Я изучила это и решила, что у меня есть достаточно доказательств для ареста. Однако, как выяснилось, человек, на которого она указала пальцем, работал над кампанией мэра.
— Ой-ой, — сказал Гэвин, слегка поморщившись. — Позволь мне угадать. Тебя попросили проигнорировать это.
Она кивнула.
— Просочился слух, что я завела дело на этого парня. Я нашла других жертв с похожими историями, которые тоже могли бы выдвинуть обвинения, если бы им не угрожали. Судя по тому, что я выяснила, мэр был обеспокоен тем, что, если об аресте расскажут в прессе, его кампания по переизбранию пострадает. Его публично ассоциировали бы с этим уродом, и это навредило бы его имиджу. Поэтому шеф вызвал меня в свой кабинет и приказал прекратить расследование.
На лице Гэвина отразилась смесь эмоций — гнев, раздражение… грусть.
— Проклятая коррупция, — сказал он.
Сиенна вздохнула, вспомнив тот момент в кабинете шефа. Она знала, что работа полиции может носить политический характер: известные офицеры и детективы, особенно высшее руководство, иногда использовались политиками в качестве пешек и жертвенных агнцев, стремящихся скрыться. И, что еще хуже, многие из них были готовы согласиться с вопиющей коррупцией. Но до сих пор она не осознавала, какое чистое зло могло стоять за этим. Ей приказали закрыть глаза, пока педофил продолжал разрушать жизни, а жертвами становились невинные дети. Чтобы исключить угрозу для вступления человека в должность. Чтобы рейтинг кандидата не упал. Это было похоже на плохую шутку.
И действительно, кому нужны «лидеры», способные на такое вопиющее пренебрежение к злу?
Сиенна решила, что после такого приказа ей нельзя смотреться в зеркало. Если бы она это сделала, то стала бы соучастницей, но она не могла бы с этим жить.
— Что ты сделала? — спросил Гэвин.
— Я арестовала его.
Она не хотела признавать, как много значило для нее выражение гордости, отразившееся на его лице, но так оно и было. О, так оно и было. Потому что, по правде говоря, она не получала такого взгляда ни от кого другого. Ни
— Конечно, ты это сделала, — тихо сказал он, как будто с тех пор, как она начала рассказывать свою историю, он не сомневался, что все закончится именно так.
Она откашлялась и отвела взгляд.
— В любом случае, с моими боссами все прошло настолько хорошо, насколько можно было представить, — сказала она. — Они могли бы остановиться на выговоре или отпуске без сохранения заработной платы, а я готова была согласиться и на то, и на другое, потому что в противном случае всем сообщили бы, что не было достаточных доказательств, а я поступила нечестно, оклеветала человека, нарушила процедуру и т. д. и т. п. Но позвонил мэр, и он был в ярости. История об аресте сотрудника его предвыборной кампании получила широкий резонанс, и она была во всех новостях. Я просто ждала, когда меня уволят.
— А потом?
— А потом один из моих начальников позвонил мне и сказал, что может предложить перевод в Неваду. Ингрид, главный детектив здесь, в Рино, согласилась взять меня на работу, несмотря на разногласия.
— Ингрид. Это хорошее имя.
— Она хороший человек, поверь мне.
Гэвин улыбнулся.
— Итак, ты согласилась на это, несмотря на то, что поклялась никогда не возвращаться в эту адскую помойку.
Сиенна не смогла сдержать смех.
— Это правда.
Он улыбнулся ей.
— Ты поступила правильно, Си. — Си. Это звучало как «море», и, услышав это из его уст, у нее в желудке появилось такое ощущение — словно внутри бурлящий океан волновался и бурлил. Его тон был нежным, и их взгляды встретились. Она прервала зрительный контакт и отвела взгляд. У нее имелось странное желание дотянуться до чего-то и удержать, но она оставалась неподвижной. Словно сидела на коробке, наполненной немногими вещами, которые она собрала и положила на заднее сиденье своей машины, прежде чем отправиться прочь из своей обустроенной жизни и вернуться в самый маленький городок в мире.
— Так какой он? — спросил Гэвин. — Этот «мистер большая любовь».
— Ха. — Сиенна наклонила голову, представив Брэндона. Почему ей так трудно представить его лицо? Она почувствовала, что нахмурилась, поэтому расслабила бровь. — Он юрист.
— Это его определяющее качество?
Сиенна закатила глаза.
— Нет, это не его определяющее качество. Что ты хочешь услышать? Его имя не «Мистер Большая любовь»; это Брэндон Гатри. Он добрый. Красивый. Его очень любят. Он предприимчивый. Поддерживающий. — По большей части.