Пляска на плахе. Цена клятвы
Шрифт:
— Прибегнул к хитрости. Подмешивал кристаллики снадобья ему в питье на протяжении всей дороги. Что оставалось делать, если старикашка попался шумный? Вопил, как прогоревший купец! Это, знаете ли, очень мешало делать работу тихо, а я помнил, что вы приказывали доставить его без лишнего шума.
«Какая милая предосторожность».
Канцлер медленно обошел мирно спавшего пленника. Сапоги тихо шаркали по грубо отесанным каменным плитам подвала, трость ритмично постукивала в такт его шагам.
— Он будет в состоянии отвечать на
— Разбудим – увидим, — Юн нашарил за пазухой и вытащил на тусклый свет маленький стеклянный пузырек. — Настойка жадевии буролистной. Купил у одной канеданской травницы. Дивная вещичка, смею заверить! Снимает любой дурман. С цайказией точно справится.
«Знаю эту траву. Правда, ты забыл отметить, что в больших дозах это зелье может убить».
— Ну так приступай, у меня мало времени, — скомандовал Демос и уселся на свободный стул. — Но не переборщи с настойкой.
— Что вы, ваша светлость! — оскорбился Юн. — Мы же его только допрашиваем! Конечно, я дам ему совсем немного. Как раз столько, чтобы…
— Заткнись и просто сделай это, — раздраженно проворчал Демос.
Юн запрокинул голову наставника, разжал зубы и аккуратно, по капле, влил немного мутной белесой жидкости ему в рот.
— Скоро начнет приходить в себя, — сказал наемник и, устроившись на столе, принялся с невозмутимым видом чистить ногти маленьким ножом. — Признаться, я мечтаю о бане.
«Как будто мне есть дело до твоих желаний».
Ждать пришлось недолго, но Демосу это время показалось вечностью. Ожидание нервировало его, заставляло думать о каждом упущенном мгновении.
Наконец церковник зашевелился. Он резко поднял голову, едва не потерял равновесие и почти свалился с пошатнувшегося стула. Наставник нервно озирался по сторонам и растерянно шевелил сухими губами, явно силясь понять, как очутился в этой тесной комнатушке.
— Здравствуйте, наставник, — поприветствовал канцлер. — Как вы себя чувствуете?
Тиллий что-то прохрипел и приложил худую морщинистую ладонь к горлу.
— Пить хочет, — констатировал Юн.
— Так дайте нашему гостю воды.
Демос предусмотрительно скрыл лицо под капюшоном и отодвинулся подальше, дабы Тиллий не смог его увидеть. В том, что церковник знал его в лицо, Деватон не сомневался.
«Ведь если он был вхож во дворец, то обо мне и моих шрамах наслышан. А я не хочу выдавать себя раньше времени».
Тиллий закашлялся, когда Юн прислонил к его губам мех с водой. Через некоторое время взгляд наставника приобрел ясность, а сам он, вспомнив о своем статусе, с достоинством выпрямился и устремил надменный взгляд в сторону, где, скрываемый тьмой, сидел Демос.
— Да благословит вас Хранитель, кем бы вы ни были, — сказал церковник. — Кто вы и что вам нужно от скромного божьего слуги?
— Мне всего лишь нужно поговорить с вами. Соблаговолите ответить на пару вопросов, наставник Тиллий.
Церковник снова огляделся по сторонам, убедился, что путь
— У меня нет тайн от господа, не будет и от вас. Спрашивайте.
«Если бы каждый соглашался так легко… То была бы не работа – мечта!»
— Прелестно, — улыбнулся под капюшоном Демос. — Тогда я начну с самого главного. Зачем сестра Таналь приезжала в Ульфисс?
— Прошу прощения, кто?
— Сестра Таналь, — отчетливо повторил канцлер.
Тусклые глаза церковника лишь на миг округлились, но усилием воли он тут же стер это выражение со своего морщинистого лица.
— Впервые слышу это имя, — сказал церковник.
«Ну начинается…»
— Полно вам, наставник! Зачем лгать? Еще мгновение назад у вас не было секретов… Пусть все так и остается. Я доподлинно знаю, что она провела около двух недель в Ульфисской обители. Соответствующие записи наличествуют в монастырских книгах. Ее существование – неоспоримый факт. Нас лишь интересует, по какой причине она совершила столь далекое путешествие и почему так быстро вернулась в Миссолен.
— Но я действительно не знаю ни о какой сестре Таналь! — взвизгнул наставник внезапно прорезавшимся высоким голосом.
Демос подался вперед, скрипнув стулом.
— Неужели вы хотите, чтобы мы перевели наш разговор в иную плоскость? — вкрадчиво спросил он. — Кого вы защищаете, наставник? Стоит ли он раздробленных костей, отсеченной плоти, лопнувших глаз и содранной кожи? Почему вы просто не хотите нам помочь и отправиться обратно в Ульфисс живым и здоровым?
Тиллий молчал. Но по промелькнувшей в его глазах тени ужаса Демос понял, почему.
«Если ты разболтаешь хоть кому-нибудь, до своего монастыря уже не доберешься. Тебя в любом случае ожидает смерть. Даже если ты ничего не расскажешь нам, а ты все равно расскажешь, тебя не оставят в живых. Незавидная участь».
— Мы сможем защитить вас, — попытался убедить Демос. — Спрячем, дадим возможность прожить остаток жизни в покое и довольствии.
— Не сможете, — прошептал Тиллий. — Они следят за мной. Они должны знать, что я у вас. И они найдут меня, обязательно найдут. Вы не спрячете меня, не спрячете, не спрячете…
«Он не просто запуган. Он в ужасе».
— Мастер Юн, кажется, нашему гостю нужно еще воды.
Наемник отложил ножик, ловко спрыгнул со стола и протянул старику свой мех.
— Вы очень добры, — церковник улыбнулся, обнажив редкие желтые зубы, и сделал несколько маленьких глотков. — Понимаю, вам очень нужно получить эту информацию. Вы грозите меня покалечить, если я не буду разговорчив. Но вы не знаете, чем угрожали мне те, в чьих интересах сохранить все в тайне. Поверьте, такое чересчур желать даже заклятому врагу. Я очень хочу избавиться от этой ноши, я бы все отдал, чтобы никогда не принимать участие в… Мне не выйти из этой истории живым, теперь я это понимаю.