Плюс один
Шрифт:
Я не лгал, когда говорил, что представлял, что скрывается у неё под юбкой. Можно назвать это тем, о чём я грезил и днём, и ночью. Последние три дня эта тайна занимала важнейшее место в моих мыслях. Каждая минута бодрствования, а также сна, была отравлена не проходящим синдромом синих шаров.
Правда в том, что мои размышления на этот счёт начались не три дня назад. А намного раньше. Кимбра Джонс стала занимающей меня дилеммой с самого первого дня, как вошла в мой кабинет три года назад. Она проявляла профессионализм и твёрдость, когда того требовала работа, но была
Не спеша я переместил руку выше по её бедру. Из-за этого её голубые глаза сверкнули в моём направлении, и её сексуальные губы наградили меня небольшой улыбкой. Материал юбки был препятствием, отделявшим меня от того, чего я хочу. Возможно, это было одним из качеств, которые меня в ней привлекали, причиной, по которой я ухватился за возможность, которую она предоставила. С того самого судьбоносного дня, когда я впервые посмотрел в её ошеломляющие глаза, она всегда была вежливой и уважительной.
В "Бьюкенен и Уиллис" были и другие женщины, которые, не стесняясь, забывали руководство сотрудника. Но Кимбра ни разу не пошла по этому пути. Её мозги и деловая этика играли роль в её продвижении в главные героини множества моих фантазий ничуть не меньшую, чем её красота.
Когда самолёт оторвался от земли, я сдвинул пальцы ещё выше.
— О-ох, — задохнулась она, а её веки, затрепетав, закрылись.
Это от моего прикосновения или от того, что самолёт взлетал?
Я до смерти хотел знать, о чём она думает, уверена ли насчёт этих выходных и вложила ли она в розовую розу тот же смысл, что и я. Я хотел её всю, не только тело, но и мысли, и душу.
У самолёта не заняло много времени набрать высоту. Когда это произошло, я глубоко вздохнул. Сейчас или никогда. Самое время ухватиться за возможность, которую она предоставила мне как её сопровождающему. Когда я повернулся и выстрелил взглядом в Кимбру, она всматривалась в окно, всё ещё держа красную розу.
Расстегнув ремень безопасности, я наклонился к ней и отстегнул и её тоже. Когда её голубые глаза встретились с моими, я решил выложить всё начистоту. Я никогда не был мужчиной, который стал бы ходить вокруг да около, когда дело касается секса. Я знал, чего хочу, и брал это — хватался за это. Я никого не принуждал, но мне никогда и не отказывали. С Кимброй всё по-другому. Я не хотел, чтобы эти выходные разрушили наши отношения на работе. Блять! Впервые на моей памяти мне хотелось и того, и другого.
Поднявшись, я забрал у неё красную розу и положил её на кресло рядом с розовой.
Нависнув над Кимброй, я упёрся руками в подлокотники и наклонился, так, что наши лица приблизились друг к другу.
— Пора начать составлять этот букет.
Её губы сжались, когда она сглотнула.
— Поскольку мы оставили притворство в Нью-Йорке, почему бы нам не думать об этих выходных, как о
— Фантазии?
— Да, моей фантазии. Той, которую я проигрывал в своей голове, той, от которой я твердел, как сталь, мастурбируя в постели и в душе.
Кимбра задохнулась.
— Возможно, дело только во мне? Может, ты никогда не думала о том, чтобы я оказался внутри тебя? Может, ты не фантазировала о том же, о чём и я?
И вновь её грудь поднялась, а над круглым вырезом блузки появились новые красные пятна, которые распространились вверх по шее. Её розовый язычок прошёлся по губе.
Она всё ещё не отвела взгляд; наши глаза оставались приклеенными друг к другу.
— Скажи мне, Кимбра, трахать твою тугую горячую киску — это только моя фантазия?
— Д-Дункан...
Когда я проследил пальцем путь от чувствительной точки за ушком до края блузки, её длинные ресницы затрепетали.
— Да или нет?
Она покачала головой из стороны в сторону и опустила взгляд.
Потеря её голубых глаз оставила меня одиноким и жаждущим. Я рукой поднял её подбородок и спросил: — Так ты тоже это представляла?
— Да, — её ответ звучал слабо, но это всё, что мне было нужно.
— Как и я, ты прикасалась к себе, представляя меня?
— Дункан.
— Это химия слишком мощная, чтобы быть односторонней. Скажи мне.
— Я-я, — запнулась она. — Я представляла тебя.
— И.
— И прикасалась к себе.
Моя улыбка стала шире, и я потянулся к её руке.
— Идём со мной, Кимбра. Никто не поверит, что мы были вместе пять месяцев, если мы ничего не сделаем с этим сексуальным напряжением, если ты не получишь членство в этом клубе, и наш букет не пополнится ещё одним цветком. — Она поднялась. — Ты понимаешь, о чём я?
Она распрямила плечи.
— Да.
— Дело в том... Думаю, в правилах клуба высотной мили указано, что требуется несколько подходов, чтобы тебя признали пожизненным членом.
Когда её дыхание стало глубже, я потянулся к молнии сбоку её юбки и дёрнул. Серая материя приземлилась на пол.
Втянув воздух, я окинул взглядом её пышные изгибы. Чёртов ад! Её трусики и трусиками-то не назвать — маленький треугольник светло-голубого кружева с узкими ленточками, одна из которых проходила вверх по её заднице. Я сбросил пиджак и ослабил галстук, всё это время она стояла неподвижно, наблюдая за каждым моим движением.
Я потянулся к её блузке.
— Поднимите руки, мисс Джонс. Мне нужно увидеть ваши сиськи.
На её лице отразилась улыбка.
— Нет, мистер Уиллис, не раньше, чем вы снимете свою рубашку.
Нет?
Я не мог припомнить последний раз, когда женщина сказала мне это слово.
Если раньше я был твёрд, то сейчас я был как грёбаный камень. Вместо ответа я кивнул. Она улыбнулась и вытянула мой галстук из узла. Затем пуговицу за пуговицей расстегнула мою рубашку. С каждой секундой, которую она проводила, уделяя особое внимание моим запонкам — какого хрена я их вообще надел? — мне становилось всё неудобнее и неудобнее. Если она провозится ещё дольше, я взорвусь.