По моей могиле кто-то ходил
Шрифт:
Фредди удалось открыть ящик. Он резвился, как мальчишка, которого запустили в магазин игрушек, а он никак не может насытить свою страсть.
– Эй! – закричал он, – взгляните-ка, парни!
Он размахивал белым телефонным аппаратом. Игрушка завораживала его.
– Айн, цвай, драй! – крикнул Фредди, бросая телефон Варнеру.
Тот поймал его на лету и поставил на пол.
– Извините меня, – продолжал Фредди, – мне звонят по другой линии.
Схватив новый аппарат, он бросил его Бауму. Тот не поймал его, и корпус телефона разбился о железную опору, поддерживающую
– Кончишь ли ты, наконец, свое идиотство! – рявкнул внезапно Франк.
Этот окрик прекратил бред Фредди.
– Ладно, чего уж там, – начал он извиняющимся тоном, – надо же как-то провести время, пока не пришла эта посудина. Нет, что ли?
Франк яростно покрутил пальцем у виска.
– Ты совсем не изменился, – сказал он. – У тебя по-прежнему под крышей тараканы водятся!
На внешней лестнице появился Паоло. Под его легким шагом ржавые ступени запели. Быстро войдя, он ногой захлопнул дверь. По его лисьему лицу текли капли дождя. Выглядел он мрачно и замкнуто. Подойдя к Франку, Паоло принялся нашептывать ему что-то на ухо. Тот слушал, не глядя ни на него, ни на присутствующих. Когда человечек смолк, губы беглеца исказились в улыбке.
– Что это за телефоны? – спросил Паоло, оглядывая кучу телефонов на полу.
– Это на экспорт, – пояснил Фредди. – Если хочешь приобрести одну штучку – самое время. Они прочные, ведь немцы громко разговаривают!
Отойдя от бильярда, Франк принялся мерить широкими шагами комнату. Лиза не спускала с него глаз. Она встревоженно соображала, что же Паоло мог сказать Франку. "Наверное, – подумала она, – что-то серьезное".
Комиссар резко бросил телефонную трубку и, нахмурив брови, оглядел своих инспекторов. Он был толстым блондином с бледным незапоминающимся лицом.
– Когда фургон выезжал из тюрьмы, у него не было никакого сопровождения, – сказал он. – В этом деле есть что-то темное.
– Что будем делать? – спросил инспектор, побывавший в туннеле по поводу брошенных мотоциклов.
– Директор Альтонской тюрьмы звонит своему коллеге в Люнбургскую тюрьму, чтобы выяснить, привезли ли заключенного.
Комиссар взглянул на мраморные часы, стоявшие на его столе.
– Фургон выехал из тюрьмы около шести часов и уже должен был прибыть на место.
Он достал из стоявшего перед ним ящичка громадную сигару, маленьким хромированным ножичкам отрезал ее острую часть и с тщательностью хирурга ввернул в сигару половину спички.
Подчиненные следили за его действиями с видом самого глубокого уважения. Комиссар был требовательным человеком, а его нечеловеческое спокойствие обдавало ледяным душем всякого, кто приближался к нему.
Комиссар зажег сигару другой спичкой – как будто опаливал на огне курицу – и принялся с наслаждением раскуривать ее. Когда он выпустил дым, зазвонил телефон.
Он передвинул сигару в уголок рта и ответил своему телефонному собеседнику.
Разговор длился совсем недолго.
– Тюремный фургон не прибыл в пункт назначения. Хотя пока еще можно не тревожиться, но волноваться уже можно начинать.
Он посмотрел на часы; они показывали без двух минут семь.
– В конце дня всегда бывают пробки, – заметил один из инспекторов.
– Все правильно, – признал комиссар. – Но у меня уже сложилась уверенность...
Его зубы сжали спичку, засунутую в сигару.
– В этом лифте что-то произошло, – мрачно сказал он. – Пойдете по следам фургона, начиная с Эльбтуннеля. Возьмите всех свободных людей – и немедленно на охоту.
– Вы считаете, что речь идет о побеге, герр комиссар? – спросил один из инспекторов.
– Да, считаю, – ответил комиссар. – Заключенный, которого перевозили в фургоне, опасный французский гангстер. Он был приговорен к пожизненному заключению. За убийство полицейского в Гамбурге.
Вынув сигару изо рта, он осторожно стряхнул пепел в пепельницу.
– Если он сбежал, мы найдем его. И тогда ему не поздоровится. За дело!
Франк достал из кармана фальшивый паспорт и принялся листать его, близко держа перед глазами, как близорукий.
– Кстати, а где же я родился? – в шутку спросил он. Лиза вытащила из кармана своего плаща черный футляр и протянула его своему дружку.
– Все правильно, – сказала она, – а я чуть не забыла отдать их тебе.
Узнав протянутый ему предмет, Франк растрогался.
– А-а! Все-таки вспомнила!
Он достал из футляра очки. Дедовские очки в железной оправе. Нацепив их себе на нос, Франк принялся оглядываться, чтобы привыкнуть к ним. В этих допотопных окулярах он немного напоминал какого-то ученого. "Он похож, – подумала Лиза, – на русского философа". Его лицо внезапно изменилось, став решительным и внушающим тревогу. Такие лица были у интеллектуалов, живших до Первой мировой войны, не скупившихся ни на идеи, ни на бомбы.
– Очень любезно с твоей стороны, что ты и об этом позаботилась, Лиза, – поблагодарил он. – Знаешь, мне в них лучше...
Поцеловав ее, он снова уселся рядом с Гесслером, изучая свой паспорт. Сейчас он держал его подальше от глаз.
– Теперь я гораздо лучше вижу, – заметил Франк.
Он прочитал первую страницу документа.
– Гораздо лучше.
Затем он обратился к Гесслеру.
– С возрастом, – сказал он, – у нас становится все больше болячек. Только близорукость исчезает.
Резко захлопнув паспорт, он сунул его в карман.
– Месье Гесслер, – внезапно атаковал адвоката Франк, – зачем вы только что наплели нам целую историю о полицейских кордонах? Паоло выходил наружу, там все спокойно.
От его резкого тона Лиза вздрогнула. Фредди подошел поближе, нижняя губа у него отвисла, что придавало его лицу совершенно безобразный вид. В обеих руках он держал по телефонному аппарату.
– Все совершенно спокойно, – подтвердил Паоло. Он стоял, прислонившись к железной опоре, совсем близко от адвоката.