По праву сильного
Шрифт:
Его слова уязвляют меня. Что он имеет в виду? То, что мы занимаемся им не так часто, как ему надо? Разве в этом моя вина? Или этим он подразумевает, что в постели я бревно?
В дверь комнаты стучат.
– Денис? – зовет тусклым голосом Михаил с той стороны.
– Проваливай, – отзывается Гордеев, не церемонясь с хозяином в его собственном доме. – Выйду, серьезный разговор будет.
В ответ молчание, а потом слышны удаляющиеся шаги.
– Он видел вас с Ольгой, но просто остался хлебать свое пойло, –
– Они с ней мастаки друг другу вынимать душу, – совершенно равнодушно отвечает на это Денис. – Грейся, как нос перестанет быть синим, поедем отсюда.
– А как же «сейчас мы тебя погреем»? – ядовито спрашиваю я.
– Ты уверена, что именно сейчас стоит меня провоцировать? – сердито отвечает вопросом на вопрос Гордеев.
Я затихаю, потому что не уверена, что мне понравится, если Гордеев сейчас возьмет то, ради чего меня и привез. Повозившись, я устраиваюсь поудобнее и ловлю себя на том, что шевелиться стараюсь так, чтобы Денис не убирал обнимающую меня руку.
Впрочем, не похоже, что он собирается меня отпускать. Более того, он даже забрасывает на меня ногу, придавливая и подминая под себя.
Ощущая на себе тяжесть, я опускаю припухшие веки и под ровное успокаивающее дыхание Гордеева, пригревшись, видимо, проваливаюсь в дрему.
Не знаю, сколько прошло времени, может, тридцать минут, может, полтора часа, но, когда я открываю глаза, за окном еще светло.
Скашиваю глаза на лежащего рядом Дениса.
Мерзавец. Когда он успел пролезть ко мне в душу? Как он смог? Скорее бы он уехал… Поплачу и забуду.
Словно почувствовав мое внимание, Гордеев зашевелился. Черные пушистые ресницы дрогнули и приподнялись.
– Поцелуй меня, – прошу я, стараясь не думать о разумности своих поступков.
Пусть его самомнение потешится, но ведь он и вправду скоро уедет, исчезнет из моей жизни. Я всегда была хорошей девочкой, могу позволить себе немного глупостей, все равно я уже встряла.
Прошу поцеловать, а у самой внутри все сжимается: если он сейчас усмехнется, мне будет хреново.
Но Гордеев абсолютно серьезен и не заставляет меня просить дважды.
Приподнявшись, он слегка прикасается своими губами к моим и будто чего-то ждет, заглядывая мне в глаза.
И это все? Ольгу он целовал не так!
Разозлившись, я прикусываю его нижнюю губу. И это срывает Денису крышу.
Глава 26
На меня обрушивается шквал. Шторм в десять баллов.
Чтобы не утонуть, чтобы удержаться на плаву, я, с трудом выпутав руки из одеяла, цепляюсь плечи Дениса, впиваясь короткими ногтями в черную водолазку. Мне не хватает воздуха, и я пью его дыхание.
Мыслей нет. Жадный поцелуй лишает меня способности соображать.
Остается только желание ответить, передать, что я чувствую
Я не помню сейчас, что у меня почти нет опыта, что мне не нравится проявлять инициативу. Потребность присвоить этого мужчину, заставить его желать меня настолько сильна, что не оставляет места для ложного смущения и наигранного целомудрия.
Мне нравится, как Денис подминает меня под себя.
Нравится ощущать тяжесть его тела.
Нравится, что его горячая сухая ладонь пробирается под вязанный свитерок, гладит подрагивающий от его прикосновений живот и требовательно сжимает грудь.
Мне плевать, что проклюнувшаяся жесткая щетина раздражает кожу.
Лишь бы не останавливался, лишь продолжал так целовать, будто мы последние люди на этой планете, и завтра мир исчезнет.
Горячо. Жарко. Невыносимо.
Я сцарапываю водолазку Дениса, собирая ее в гармошку, стремясь ощутить под руками жар горячей плотной кожи. Оторвавшись от поцелуев, Гордеев приподнимается и стаскивает водолазку совсем, забрасывая ее куда-то в сторону.
Он смотрит на меня как на долгожданный десерт, как на желанный приз. Поволока в его глазах подсказывает мне, что он уже предвкушает все, что нам предстоит, и ничто его не остановит. Он уже там, мыслями он во мне, и сейчас Денис оттягивает момент не ради меня, он наслаждается тем, как я горю.
А я пылаю.
Я смотрю на идеальное мускулистое тело, украшенное татуировками и шрамами, на плоский живот в кубиках пресса, напряженные мышцы которого уходят под пояс джинсов. Ткань в паху натягивается внушительным бугром.
У меня во рту становится сухо.
Я знаю, как он умеет. Я помню, как короткими и быстрыми толчками он довел меня до взрыва.
Но сейчас Денис не так хладнокровен, и я предчувствую страстный секс, в котором не будет места расчету, и белые простыни покраснеют от стыда.
Я поднимаюсь и, не утерпев, целую его в живот. Провожу языком под пупком и решительно, совсем не так, как тогда в клубе, хватаюсь за ремень на джинсах. Слышу, как он с шумом втягивает воздух, и смотрю на него снизу-вверх. Мне удается расправиться с пряжкой, и Денис просто стаскивает с меня свитер через голову.
По наэлектризовавшимся волосам с щелчком пробегает разряд, но мне все равно.
Меня и так начинает колотить. Крохотные молнии изнутри бьют во мне в низ живота, когда я опускаю молнию собачки и вижу, что головка уже выглядывает над резинкой черных боксеров.
Облизнув губы, я прижимаюсь ими к багровой плоти.
Сумасшествие! Никогда не думала, что буду делать это по своей воле.
В шоке от собственной смелости я пробую языком гладкость члена, слизываю капельку выступившую на вершинке.