По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России
Шрифт:
Не останавливаясь на перечне всех судеб, касавшихся Ковны, необходимо напомнить, что по третьему разделу Польши в 1795 году жмудские земли, то есть Ковенская губерния, отошли к России. Входя в состав наместничества, а затем разных губерний, Высочайшим указом, данным сенату в 1842 году, город стал центральным пунктом новой губернии, Ковенской, которая и открыта в 1843 году, в составе семи уездов.
Ковенская губерния почти целиком населена жмудью, историческое имя которого заменено новейшим административным именем, но переиначено оно в своем значении, за долгий ход веков, гораздо менее, чем имя другого племени литовского — пруссов, давших свое имя, в качестве посмертного наследия, нынешнему королевству Прусскому. 40% населения Ковенской губернии жмудины (немного имеется их налицо в Сувалкской губернии и в Пруссии); 26% литовцы, 19% евреи, остальное — смесь. Следовательно, губерния эта жмудская и, как таковая, не лишена своих особенностей; долгое пребывание под польским владычеством обусловило то, что ксендзы из жмудинов наиболее рьяные. Из числа 1.538.000 жителей губернии 1.200.000 католиков;
Значению католической церкви здесь много способствует местное дворянство. Из числа семи предводителей только один — православный. Значительным средством воздействия со стороны дворянства на крестьян являются «собрания ссудно-сберегательных товариществ». Если при всем том, что сказано, принять во внимание, что существующие еще здесь мировые посредники смотрят на себя, как на чиновников, а не как на попечителей крестьян, в силу обстоятельств, обусловливающих их особничество и их невольное отклонение от польских дворян землевладельцев, что вся низшая администрация (менее 700 рублей жалованья) состоит исключительно из католиков. — так как «свой человек» на 300 рублей казенного жалованья кое-как проживет, а приезжий русский непременно умрет с голоду, — то нельзя не удивиться тому, как живучи до сих пор семена, брошенные графом Муравьевым, не успевшие окончательно заглохнуть за время генерал-губернатора Потапова.
Западный край — не Царство Польское. Край этот исконно литовско-жмудско-русская земля, и все, что напоминает о бывшем единении его с Варшавой, хотя бы такая мелочь, как езда цугом, с уносом, должно быть устранено.
Ковна. Вид на Старый город с левого берега Немана
Без участия западного края, как говорят несомненные авторитеты, нет польского вопроса; без податливости и слепого доверия русских — особничество западного края и его тяготение к Варшаве — не более как механический и химический nonsense. В 1610 году, в знаменитом сочинения «Фринос» Мелетий Смотрицкий оплакивает переход в латинство лучших православных дворянских родов Западной Руси: Чарторыйских, Вишневецких, Сангушек, Масальских, Сапеги, Гурки, Тышкевичей и многих, многих других. Прошло почти 300 лет, и хотя переход из православия в католичество законом запрещен, но не запрещено русским людям, носящим старые русские имена, поляковать вволю. не запрещено лицам, стоящим далеко не на низшей ступени местной администрации, утверждать, «что польского вопроса не существует» и что верноподданнические чувства на западной окраине нашей «таковы же как и в Москве»! Наркотические средства усыпления русских очень действительны, но со временем дозы их приходится увеличивать, и, наконец, они теряют способность усыпления совсем.
Линково поле, находящееся от города верстах в четырех, расположено на высокой горе; путь к нему идет по плотовому мосту через Вилию, и с крутого подъема вид на город очень красив. Подле моста ясно видна башня королевы Боны и остатки древней замковой стены. Видна и православная церковь св. Николая; здесь был до 1845 года католический монастырь. Николай I, в одну из частых поездок своих в западный край, едва не утонул в Немане, так как лед под экипажем проломился, и в память избавления повелел в 1853 году освятить опустевший костел во имя чудотворца Николая; в монастырских зданиях помещается теперь больница.
Следует вспомнить об одном легендарном рассказе, сохранившемся тоже от времени Николая I. В одну из поездок царя тогдашний губернатор, — имени не называют, — не желая, чтобы очи государевы видели массу серого, невзрачного населения всяких беспаспортных, распорядился об удалении их из города на гору, по пути, уже сделанному государем. Легенда говорит, не объясняя причины, что губернатор почему-то не сопровождал государя при его отъезде; можно представить
Соседняя с городом местность, вдоль которой, по левому берегу Немана, широким венцом тянутся форты и батареи, чрезвычайно красива и напоминает многие места Тюрингии и Гарца. Глубокие долины, как, например, ручья Марвянки на левом берегу и скаты близ Наполеоновой горы, это — нескончаемый ряд очень хорошеньких панорам пересеченной местности, покрытой местами роскошной растительностью кленов, осокори, липы и дубов. рассказывали, что находящаяся недалеко отсюда долина Мицкевича еще красивее, чем то, что довелось видеть; Мицкевич был здесь где-то учителем, и имя его с тех пор присвоено долине. С одного из фортов видны строения Пожайского монастыря; монастырь этот и до сих пор прозывается «Камедулами», потому что он построен в XVII веке для монахов Камедульского ордена литовским канцлером Пацем и стоил восемь бочек золота; в склепе имеются гробницы основателя, его семьи и прислуги; он стал православным только в 1832 году. В монастырской ограде покоится Львов, известный автор народного гимна: «Боже, царя храни», умерший в 1871 году, недалеко отсюда в имении своем — Романи; здесь же жил на покое один из главных деятелей по воссоединению униатов, бывший минский архиепископ Антоний Зубко.
На обратном пути с левого берега Немана путники переехали по понтонному мосту, подле деревни Понемунь, получившей историческое имя вслед за переправой Наполеона. На самом деле место этой переправы, говорят, было выше и смотрел на нее Наполеон не с Наполеоновой горы, а с другого соседнего гребня. Гравюра Шамбре, 1823 — 1824 года, хорошо и ясно воспроизводит эту местность.
Ковна. Плавучий мост
Местность правого берега не уступает в красоте и игривости местности левого берега; воинственный вид фортов и батарей — тот же. Следует заметить, что крепостной гарнизон Ковны остается на зиму без церкви, и этому есть своя причина. Военный лазарет находился когда-то в Кармелитском монастыре; вслед за повстанием, он закрыт по распоряжению Муравьева, прячем, думал он церковь его перестроить в православную. Не разделяя по этому вопросу мнения своего предшественника, граф Тотлебен, говорят, по особому ходатайству местных жителей, возвратил это здание в лоно католической церкви. Здравый взгляд покойного графа Муравьева на действительное значение северо-западного края, как известно, должен был много раз уступать место другим взглядам, может быть, более гуманным, но, во всяком случае, непрактичным и не способствующим тому, чтобы твердо обеспечить, в чисто русских интересах, трудное управление этой областью.
Неман от Ковны до Юрбурга.
Значение этих мест для контрабанды. Характер Немана и плавание по нему. Желательные улучшения в судоходстве. Древние пажити Литвы и Жмуди. Место языческого «3нича» и «Ромновэ». Мифическое значение первого жреца и культа. Последние убежища европейского язычества. Исторические места. Характеристика литовских князей, клонившихся к Руси и православию. Приезд в Юрбург.
Ровно в час пополудни, 16 июня, отошел пароход «Мария-Антуанетта» от ковенской пристани; ему предстояло сделать до Юрбурга 87 верст. Часть реки Немана, с которой предстояло ознакомиться, и самое местечко Юрбург представляли два совершенно противоположные интереса; один из них, это — бесконечно древние пажити литовско-жмудской языческой святыни и истории, другой — характера вполне современного, животрепещущего, именно вопрос о контрабанде, которая именно здесь, в этих местах, свила свои теплейшие гнезда, — гнезда, до такой степени теплые, что если, согласно сведениям 1886 года, по всей европейской окраине нашей, включая северное поморье и моря Черное и Азовское, оценочная цифра контрабанды достигала 422.000 рублей, то здесь в одном вержболовском таможенном округ цифра эта достигает более чем половины всей суммы, а именно 232.000 руб. Понятно, как любопытен этот округ, включающий в себе вполне излюбленные немецко-еврейской деятельностью места. Прежде всего следует, однако, сделать краткую характеристику самой реки Немана, играющей далеко не последнюю роль в бытовой жизни западного края.
Красивые окрестности Ковны, с их холмами и долинами, с глубокой зеленью садов и рощ, как бы не желая отступать от глаз путешествующего, спускаются вниз по течению Немана, сопутствуя пароходу.
Возвышенности тянулись с обеих сторон, зелени много, и шпили и башни костелов то и дело мелькают как по берегам, так и вдали. Внешность обоих берегов вполне единообразна; но административные учреждения справа и слева парохода — совсем другие. Налево — Царство Польское, самое имя которого создано Александром I, Сувалкская губерния, в ней уездные начальники — маленькие губернаторы, и под ними низшие единицы власти — земские стражники; при этом всесословная волость, гмина, в которой помещик может быть войтом; направо — западный край, губерния Ковенская, с исправниками и урядниками и с волостью того же характера, что и в Великой России. Не думали, конечно, древние княжества Полоцкое и Мазовецкое, что далекое от них будущее, то есть настоящее время, исполосует в административном отношении так разнообразно их долгим временем слагавшиеся и распадавшиеся тела.