По Северо-Западу России. Том I. По северу России
Шрифт:
В 1702 году воздвиглась, для того чтобы никогда уже не погаснуть в воспоминании народном, чудесная картина взятия Орешка Петром Великим. Вот что произошло.
Петр 1, пройдя дебрями олонецкими и протащив посуху на 200-т верстном расстоянии два фрегата, явился со своими гвардейцами в Ладогу в сентябре, откуда и двинул силы к Орешку. Осада началась с южного берега, позже — с обоих берегов.
Крупная фигура царя-бомбардира так и рисуется подле почтенного облика фельдмаршала Шереметева, начальствующего над осаждающими город войсками. Войска эти молодые, войска эти воодушевленные, и какой бомбардир подле них! Который день, однако, длилась осада; стены и башни Орешка, освященные архиепископом Василием, оказывались совсем крепкими, гарнизон стоек и опытен, и Шлиппенбах, им начальствовавший, тоже не промах. Тратилась наша боевая сила, порох и чугунная казна, а со стороны Невы, открытой шведам, то и дело прибывали к ним и припасы, и подкрепления.
Тогда возникает в Петре I исключительно смелая мысль перетащить свои ладья из Ладожского озера в Неву и отрезать шведов. Как в былое, далекое время славяне перетаскивались, при звуках труб и песен, различными волоками по северным дебрям, так потянулись и теперь наши Петровские ладьи сухим путем, по южному берегу Невы к Преображенской горе; не легка была эта работа, но не легко было и крепостному гарнизону. На третий день осады, гласит журнал осады, когда все в крепости, что могло гореть, горело, жена коменданта выслала просить Петра I дозволить выйти из крепости многочисленным женам осажденных. Бомбардир отвечал, что фельдмаршал не пожелает, конечно, опечаливать храбрых шведов разлукой с их женами, и что он ничего не будет иметь против того, чтобы они оставили крепость с мужьями вместе.
Когда бомбы пробили брешь в башне, Петр I решил взять крепость штурмом. Полезли гвардейцы. Штурмовые лестницы не доходили однако до верха, пришлось навязывать на них прибавки стремянок. Шведы оборонялись целый день, и только к вечеру проник в крепость с Семеновским полком князь Михаил Михайлович Голицын, Когда Государь, уже не надеясь на достижение цели, видя большую потерю людей, приказал было остановить приступ, — «скажи Государю», ответил князь Голицын посланному, «что я не его, а Божий теперь слуга», и вместо отбоя удвоил усилия и овладел окровавленными твердынями. Приступ длился 35 часов!
По сходе с парохода на берег, путники прошли в павильон, в котором хранятся: ботик Петра Великого, небольшой, плотный, удачно сопротивляющийся усилиям времени разрушить его; два знамени ладожского батальона, лопаты Петра Великого и Анны Иоанновны и катер императора Александра II.
Переезд в крепость был совершен на катере. Путники вошли в крепость сквозь Государевы ворота и направились прямо в церковь, где отстояли молебен и рассматривали многие древние вещи, между прочим, великолепное Евангелие с рисунками, потребованное сюда Петром I из придворной кремлевской церкви, в которую положено оно было от царя Алексея Михайловича.
Могучие стены крепости были перестроены в XVIII веке и, конечно, не дают права относить ту или другую часть их, особенно верхи, к первоначальному сооружению. Шлиссельбург, как известно, служил местом заточения многих важных лиц: князя Дмитрия Голицына, члена верховного совета при императрице Анне; князя Василия Долгорукого, генерал-фельдмаршала той же императрицы; герцога Бирона, просидевшего здесь один год, до ссылки его в Пелымь в 1741 году. Здесь же печально окончил дни свои, в 1764 году, Иоанн Антонович Ульрих. Есть основание полагать, что помещение, в котором он сидел, не уничтожено, но только заделано; оно находится в Светичной башне, второй от северного угла крепости, между Угловой и Государевыми воротами.
По возвращении из крепости, была посещена часовня, стоящая у входа в канал, с чудотворной иконой Казанской Божией Матери, найденной в стене шлиссельбургского крепостного собора. Время написания иконы неизвестно; может быть, она от времени Иоанна Грозного. Замурована она была в стену в то время, когда шведы готовились занять страну. Этой иконе обязательно молится весь многочисленный народ, прибывающий в Неву с водных систем всей России. Поблизости находится Преображенская гора. На этой самой горе, во время осады, была разбита палатка императора Петра Великого и шатры Преображенского полка; отсюда название горы.
В довершение осмотра достопримечательностей в Шлиссельбурге предстояло посетить находящуюся на Екатерининском острове ситценабивную мануфактуру Губбарт и К°. Остров этот был подарен императрицей Екатериной II иностранцам Сирициусу и Лиману для устройства фабрики. В то время на нем стоял дом, в котором иногда останавливался Петр Великий, при выездах своих для осмотра работ каналов. В этом же доме, уничтоженном за ветхостью, бывала и Екатерина II и, вероятно, Елизавета Петровна. Об одном из посещений Екатериной II, в 1764 году, свидетельствует имеющаяся на стене надпись.
Еще в 1720 г. существовала в Шлиссельбурге суконная фабрика, преобразованная позже в ситценабивную. От первых владельцев фабрика перешла к Битепажу, затем к Адаму, но только с 1864 г. дела её пошли блестящим образом, со времени утверждения товарищества и перехода к нынешним владельцам. Мануфактура почти всецело принадлежит семейству Губбарт, имеющему дела в России с конца прошлого столетия. Глава семейства Джон Губбарт, член государственного совета Англии, член парламента от Лондона, состоит директором государственного банка Англии. Мануфактура производит до 600.000 кусков ситца, коленкора и платков, стоимостью до 3 1/4 миллионов рублей; на ней действуют одиннадцать печатных машин; рабочих пятьсот человек. Городу Шлиссельбургу мануфактура служит большим подспорьем, что и было публично засвидетельствовано представителями города, при постановке в соборе колокола, пожертвованного мануфактурой.
ПУТЕШЕСТВИЕ ВТОРОЕ (1885 г.).
Очерк пути
В течение мая и июня 1885 года предстояло посетить губернии: Архангельскую и части Олонецкой, Новгородской, Псковской, Тверской, Ярославской и Вологодской. Затем, в конце августа, — Нижний Новгород, с его ярмаркой, и на обратном пути, — древне-престольный Владимир и его глубоко знаменательные святыни.
В первом путешествии сделано было 2.000 верст; вторая поездка заняла гораздо более времени, причем сделано 6.200 верст. Ранее посещены были такие, лежащие в стороне от больших путей, места, как Боровичи, Устюжна, Кириллов, Белозерск, Вытегра; теперь предстояли такие же забытые путины на Холм, Новоржев, Демянск и еще более пустынные дебри от Сумского посада на Белом море до Повенца, и оттуда на лежащий совершенно в стороне Пудож. Кроме этих сухопутных объездов, путешественники из Соловецкого монастыря плыли Белым морем и Ледовитым океаном, осмотрели Мурманский берег вплоть до Колы и далее до Норвежской границы и посетили прибрежные города Белого моря: Кемь, Онегу и Мезень.