По следу Черта
Шрифт:
— А дела, видишь, объединили. Значит, ты был прав…
Дятлов не ответил. Некоторое время они шли молча.
— Поработаешь в группе, если дашь результат, можно будет все переиграть, — не очень уверенно сказал начальник УР, когда они вышли на улицу. — Получишь награду, звание, а там, глядишь, и срок службы продлят…
— Спасибо, Виктор Сергеевич, — тяжело проговорил Дятлов.
И начальник, и подчиненный понимали, что это только вежливая форма поддержки.
Группа «Маньяк» располагалась на третьем этаже знаменитого здания на Петровке. Дятлов пришел за пять минут
— Здравствуйте, я капитан Дятлов, — представился сыщик. — Пришел на планерку…
— Здравствуйте, — ответила девушка и почему-то улыбнулась. — Проходите, мы скоро начнем.
Дятлова покоробило и от небрежного тона, и от этой улыбки. Держа потертую папку под мышкой, он прошел вдоль длинного полированного стола с криво разложенными листками серой бумаги и выглянул в окно. Бледно светило негреющее солнце, порывистый ветер мел по бульвару охапки сухих листьев. Город жил в своем обычном ритме, по дороге текли плотные потоки машин, а по тротуарам — еще более плотные потоки прохожих. Многие несли в руках яркие фирменные пакеты с покупками. Никто из них не думал о ночном маньяке, методично забирающем жизнь за жизнью.
За спиной вдруг сразу стало шумно. Он обернулся. В дверь уверенно входили молодые, продвинутые «важняки» и старшие опера: плечистые, деловые, знающие себе цену. Они мельком осматривали капитана, небрежно здоровались, многие улыбались. Дятлов вдруг увидел себя их глазами: крашеный огрызок прошлого, направленный на полгода пересидки перед пенсией, потому что больше его деть было некуда. Тяжело вздохнув, он двинулся к крайнему стулу в конце стола, сел, открыл папку и приготовил файл с документами. Кроме него в комнате собрались восемь мужчин и та самая девушка. Невооруженным взглядом было видно, что они не освобождены от своих основных обязанностей и работать по маньяку будут параллельно с основными делами. Опера рассаживались, что-то рассказывали друг другу, кто-то разговаривал по телефону, кто-то двигал стулья, выбирая место поудобнее, когда вошел старший группы Колесов.
Высокий, с массивной фигурой и угрюмым, похожим на кирпич лицом, он бегло осмотрел собравшихся, усмехнулся, наткнувшись взглядом на Дятлова, по-хозяйски сел во главе стола, постучал ручкой по столешнице.
— Даже не спрашиваю, все ли познакомились с делом, — сказал он, раскрывая потрепанный ежедневник с массой каких-то закладок из разномастных и разноцветных бумажек. — Приказ был — значит, выполнили. Текущие дела ужимайте, высвобождайте время для поиска маньяка. Район все завалил, наработок для раскрытия практически нет, работу надо вести с нуля.
Дятлов поднял руку, но Колесов не обратил на него внимания. Никто из оперативников на капитана тоже не взглянул. Он был для них пустым местом.
— Значит, так, Володя, отрабатываешь психушки по обычной схеме: кто выписан к началу серии, кто состоит на учете по садистской линии…
— Понял, — сказал плотный краснощекий паренек.
— Женя, то же самое по колониям и тюрьмам.
— Есть.
— Леня, готовишь Марину как подставу, по вечерам ведешь поиск «на живца». Возьми пару ребят для подстраховки.
— Ясно, — кивнули
— Александр поднимает агентуру.
— Сергей, изучаешь все акты вскрытия. Лично, подчеркиваю, лично беседуешь с патологоанатомами. И лично встречаешься с криминалистами, которые выезжали на место происшествия. Нам нужна достоверность способа совершения.
Все время, что длилось совещание, Дятлов просидел, хмуро разглядывая свои ногти. Раздражение внутри копилось и распирало грудь. Здесь совсем другой уровень работы: это не кустари, моющие золотишко в присмотренных местах на свой страх и риск. Здесь широкомасштабный, индустриальный подход: русло реки выпрямить, углубить, пустить драгу и взять все золото. Про этих парней никак не скажешь, как в известном стишке, который ходит по низам милицейских структур — «задерганный, задроченный оперативный уполномоченный». Четкое разделение обязанностей, отработанные приемы, типовые схемы направлений поиска. И они уверены, что сейчас возьмутся всем скопом, навалятся и играючи это дело раскрутят! Не то что эти недоумки из района… Хотя между добычей золота и раскрытием преступлений существует большая разница.
— Вопросы есть? — раздав задания, спросил Колесов.
— Есть, — подал голос Дятлов. — Я хотел доложить свои материалы.
Колесов выпятил вперед челюсть.
— Мы должны собрать первоначальную информацию и выдвинуть свои версии. Я читал ваш рапорт. Уголовник, который разыскивает в Москве какую-то женщину, а попутно убивает всех похожих, это для голливудского фильма. И слепки зубов собаки, которая загрызла другую собаку — тоже для фильма ужасов.
Опера рассмеялись. Теперь Дятлов понял, почему его появление вызвало улыбки.
— Ясно, — кивнул Дятлов. — А почему вы не дали мне никакого задания?
— Занимайтесь тем, чем занимались. По личному плану. Мы не будем нагружать ветерана. Ведь вам осталось полгода до пенсии? Отдохните, отоспитесь, в бассейн сходите… А если понадобится помочь ребятам — подворный обход совершить, опросить свидетелей, то мы вас попросим.
Обходы и опросы обычно поручают зеленым стажерам или совсем никудышным сотрудникам.
И хотя Колесов был предельно вежлив, капитан почувствовал себя униженным и оскорбленным.
Не один Чикет боялся Черта до колик в желудке. Чувствовалось, что даже матерый «законник» Гвоздь, за спиной которого стояла вся его кодла, тщательно подбирает слова, чтобы они не прозвучали как предъява и ненароком не разозлили страшного гостя.
— Мне Анзор Кутаисский позвонил, — глядя мутными глазками мимо сидящего рядом Черта, сообщил он. — Говорит, родственники Князя Шалву Младшего пригласили на Москву, разбор сделать… И пропали все: Шалва со своими ребятами и Князевы родственники…
В бильярдной было тихо. Никто не гонял шары, не дымил у окна, не пил водку или виски в баре. Гвоздь и Черт устроились на высоких табуретках за стойкой, еще человек двадцать сидели и стояли вокруг, внимательно слушая и наблюдая. В отдалении с безразличным видом стояли у стола и рассматривали кии Чикет и четверо его бойцов.
— Ну, и что с того? — лениво отозвался Черт.
— Да ничего, — Гвоздь по-прежнему смотрел в сторону. — Он говорит, они к тебе, Червень, на рынок поехали, и больше их никто не видел.