По светлому следу (сб.)
Шрифт:
Пора, однако, уходить отсюда.
Бурсов уже дважды просил Фогта отпустить их – завтра ведь ответственный день, но захмелевший капитан лишь легкомысленно машет рукой:
– Я верю в завтрашний день! И никого не боюсь… Давайте выпьем за наш завтрашний успех, господа! Мы скоро дадим нашему фюреру могучее оружие против русских минных полей, на которых танковый батальон моего друга потерял так много машин…
Но тут захмелевший друг Фогта вскакивает вдруг и изо всех сил грохает кулаком по столу:
– Какое еще оружие, черт побери? Против каких полей? Нас гонят
Он говорит, вернее, выкрикивает еще что-то, но Фогт поспешно выводит Бурсова с Огинским из-за стола и подзывает дежурного эсэсовца:
– Отведи их в лагерь! Им надо хорошенько выспаться к завтрашнему дню. Спокойной ночи, господа! Надеюсь, вы не подведете меня завтра?
А время бежит – уже около двенадцати. Скорее бы вел их этот эсэсовец в лагерь, но он не торопится. Вызывает еще кого-то и посылает вперед, а сам идет сзади. Движутся они не спеша, а время бежит!…
Но вот наконец и лагерь. В нем все спокойно. Старший эсэсовец сдает их часовому у ворот, и тот разрешает идти в свой блок.
Их появление в блоке вызывает громкий вздох облегчения. И почти тотчас же раздается глухой, раскатистый грохот. Все вздрагивают и устремляются к двери.
– Спокойно, товарищи, – останавливает их Бурсов. – Это всего лишь гром. И это очень хорошо. Теперь бы еще хорошего дождя! Он загнал бы пирующих эсэсовцев в их клуб над комендатурой.
И он торопливо рассказал товарищам все, что произошло с ними у капитана Фогта. А гром гремит теперь все чаще и яростней. Луны уже не видно.
– Сколько же времени? – спрашивает Бурсов.
У Нефедова часы со светящимся циферблатом. (Ему чудом удалось уберечь их от эсэсовцев.) Часовая стрелка перевалила уже за двенадцать, минутная стоит на цифре «три» – значит, четверть первого.
И тут на черепичную крышу барака сразу обрушивается ливень, будто кто-то открыл клапан гигантской цистерны. Грохот теперь такой, что офицеры сомневаются, услышат ли они взрыв…
Но взрыв гремит вскоре хоть и далеко, но так мощно, что в бараке начинают вибрировать не только стекла, но и стены. Это ненавистная эсэсовская комендатура взлетела наконец ко всем чертям!
Перепуганные часовые сразу же открывают беспорядочную стрельбу. Несколько пуль дробят черепицу барачной крыши.
– Будем действовать? – кричит Нефедов в самое ухо Бурсову.
– Подавайте сигнал Азарову!
Нефедов стучит чем-то тяжелым в перегородку между блоками барака. И почти тотчас же раздается взрыв под пулеметной вышкой позади барака. Он разрывает и кабель, подающий энергию прожекторам. Все сразу же погружается в непроглядную тьму.
По команде Бурсова старшие офицеры распахивают
Это наконец сработала мина замедленного действия, которую установил Азаров во входных воротах.
– Добить часовых, если еще живы! – командует Бурсов.
Тем временем к ним подбегает команда Азарова. Лейтенант сообщает:
– Захвачен ручной пулемет и автомат!
– Кто должен разминировать проходы?
– Отделение капитана Азбукина, – докладывает майор Нефедов, отвечающий за маршрут побега.
– Быстро разберитесь по группам! – приказывает подполковник.
Все офицеры уже заранее разбиты на четыре группы. Во главе их стоят майоры. Они быстро разбирают своих людей и ведут к проходам в минных полях.
– А где же Азаров? – спрашивает Бурсов.
– Азаров и еще двое из нашего отряда побежали к мастерским, – докладывает капитан Зотов.
«Ах, Азаров, Азаров!… – вздыхает подполковник. – Опять что-то придумал…»
А в стороне эсэсовской комендатуры сквозь густую пелену дождя мутно полыхает пламя пожара. Слышатся глухие беспорядочные выстрелы, заглушаемые раскатами грома.
У разминированного прохода их встречает капитан Азбукин.
– Часть мин уже снята, – докладывает он. – По одному можно идти. Потом этими же минами мы снова закроем проход.
– Разобраться по одному! – командует Бурсов и приказывает капитану Азбукину: – Обязательно дождитесь Азарова.
Идут почти в сплошной темноте, держась друг за друга. Ноги скользят по мокрой траве, проваливаются в лунки от снятых мин. Вспышки молнии изредка озаряют стоящих вдоль проделанного прохода офицеров, снимавших мины.
Преодолев минное поле, Бурсов с Нефедовым пересчитывают людей и направляют их в лощину. Появляется наконец и Азаров с двумя старшими лейтенантами.
– Примите трофеи, товарищ подполковник! – докладывает он Бурсову, с трудом переводя дыхание. – Десять гранат, тридцать толовых шашек с капсюлями-детонаторами, бикфордов и детонирующий шнуры, взрыватели и еще кое-какая мелочь. Мы все это припрятали еще днем. А вот вам и компас.
Надо бы отчитать лейтенанта за самовольство, но подполковник лишь крепко жмет ему руку.
Спустя несколько минут весь отряд Бурсова собирается в овраге. Подполковник разрешает пятиминутный отдых, чтобы распределить оружие, гранаты, взрывчатку и перевязать тех, кто получил ранение при взрыве лагерных ворот.
Потом он ориентируется по компасу и, впервые вздохнув всей грудью, весело подает команду:
– Вперед!
Чтобы выйти к лесу, им предстоит преодолеть до рассвета не менее пятнадцати километров. И они идут под проливным дождем, почти не чувствуя усталости, счастливые, что не просто тайком бежали из плена, а вырвались из него с боем, использовав для этого всю грозную силу взрывных средств своего военно-инженерного искусства.