По светлому следу (сб.)
Шрифт:
– Но и тому, что сообщил нам Васяткин о Пеньках, я не очень-то верю, – задумчиво сказал комиссар. – Скорее всего, именно тут, в Овражкове, затевается что-то. А если поближе к Пенькам перебираться, значит, во Владимирской пуще придется базироваться. Почти за пятьдесят километров отсюда и около семидесяти от Овражкова…
– Да и не в Овражкове только дело, – тяжело вздыхает командир. – Нам от железнодорожного моста через Бурную нельзя далеко уходить. Не выполнили ведь задания партизанского штаба и не взорвали этот
– Пробовали, и не раз, – разводит руками комиссар. – Но вы же сами знаете, какова там обстановка… Не случайно хлопцы окрестили тот чертов мост «неприступным», хотя командиру нашему очень не нравится это прозвище…
– А вам нравится оно разве? Не отобьет оно охоту дерзать? К тому же, насколько я разбираюсь в русском языке, прозвища даются живым существам…
– А мне именно то и нравится, что мост этот стал для наших ребят таким же живым врагом, как и сами фашисты! – горячо воскликнул комиссар.- А из того, что «неприступным» его прозвали, не следует, однако, что он действительно неодолим. Берут ведь и неприступные крепости…
– С таким пониманием его временной, так сказать, неприступности и я согласен, – примирительно произносит командир. – Надеюсь, что бойцы наши понимают и военное, я бы даже сказал, стратегическое его значение. Если мы взорвем этот мост, парализуем весь железнодорожный узел, находящийся в руках у немцев.
– Они это понимают, товарищ командир.
– Уходить, значит, с этой базы без достаточно веских причин…
– В том-то и дело! – перебивает Огинского комиссар. – Никоим образом!
– А существуют ли на самом деле столь веские причины, чтобы все-таки уйти, знают пока лишь немцы да бургомистр Овражкова, – заключает майор Огинский. – И я надеюсь заставить его сообщить нам об этом без утайки, если только вы…
– Ну ладно! – решительно махнул рукой командир. – Не возражаю! Нам действительно необходимо не только точно, но и срочно знать, что же затевается в Овражкове. Прежде, однако, надо выяснить, не засланы ли уже в Овражков гестаповцы.
– Это Ерохин должен знать.
– А его не выставили еще из полиции за то, что он Васяткина упустил?
– Сообщил сегодня, что удалось выкрутиться.
– Ну, а какие вам понадобятся помощники, товарищ майор? – спрашивает командир Огинского.
– Я бы еще только лейтенанта Азарова попросил. Он и машину умеет водить, и немецким владеет. С ним вообще можно на любое дело… Вы ведь знаете, как мы с ним из плена бежали?
– Рассказывал мне подполковник Бурсов. А вам форма Мюллера хороша ли? Он, кажется, пошире вас в плечах, а у них мундиры, сами ведь знаете, как подгоняются.
– Подгонит его и по моей фигуре дядя Миша. Он до войны в театральной костюмерной работал. А как насчет легковой немецкой машины?
– Придется своего «опель-капитана», предоставить в ваше распоряжение.
– А что слышно о Бурсове, товарищ
– Он благополучно перебрался через линию фронта и теперь в штабе инженерных войск армии генерала Светлякова.
– Вот бы и мне с ним тогда… – невольно вздыхает майор Огинский.
– Но ведь вы были нездоровы. Разве ж можно вам было с температурой тридцать девять и пять? А Бурсову не терпелось поскорее.
– Я его понимаю и ни в чем не виню. Конечно, в таком состоянии, в каком я был тогда, нечего было и думать об этом. Чертовски досадно, однако… Ну да что теперь об этом!
– А почему тогда Азаров с ним не ушел, до сих пор понять не могу, – недоуменно спрашивает комиссар. – Звал ведь его с собой подполковник Бурсов.
– У него своя теория. Решил, что пока тут может больше пользы принести.
– По всему видно, человек с характером. В отряде у нас он на любое задание первым, – с уважением говорит командир.
– Да я бы ему хоть сейчас самую лучшую характеристику дал! – горячо восклицает комиссар.
Они выехали в Овражков во второй половине дня. Азаров в форме эсэсовского унтер-офицера – гауптшарфюрера – сидит за рулем. Майор Огинский в мундире штурмбанфюрера, в черной фуражке с белым черепом и перекрещенными под ним костями выглядит очень грозно. Повернувшись к Азарову, он говорит лейтенанту:
– Лучшего помощника, чем вы, мне бы, конечно, не найти, и все-таки брать вас не следовало… Но об этом раньше нужно было думать.
– Что-то не пойму вас, товарищ майор, – не отрывая глаз от дороги, обиженно произносит Азаров.
– А тут и понимать нечего. Если даже у нас все сегодня обойдется благополучно, вам ведь и носа нельзя будет показать в Овражков. А тут, судя по всему, предстоят серьезные дела, в которых вам, конечно, захочется принять участие.
– Вы думаете, они смогут меня узнать?
– Надо полагать.
– Я могу отрастить бороду…
– Не успеете, – усмехается Огинский. – События могут развиваться быстрее, чем отрастет ваша борода.
Некоторое время они едут молча. Потом майор снова спрашивает:
– Вам ведь приходилось уже бывать в Овражкове. Когда вы там были в последний раз?
– На прошлой неделе. С разведывательной целью, так сказать. К местным властям присматривался на всякий случай. Господина бургомистра лицезрел и его дружка Дыбина. Из укрытия, конечно, так что они об этом и не подозревали. Видик у них в полном соответствии с репутацией. Неограниченными властителями себя там чувствуют… А вот и Овражков показался.