По ту сторону Алой Реки. Потерявшие судьбу
Шрифт:
– Ты кому врешь? Мне? – заорал Лакил, склонившись над рухнувшим на пятую точку Саквобетом. – По согласию? Два десятка бездельников парня в лес утащили – по согласию?
– Они спросили, я согласился, – послышался спокойный голос Саната. – Без претензий, Лакил. Прости за беспокойство.
Саквобет, да и все остальные покосились на Саната, но ничего не сказали. Лакил тоже поднял взгляд.
– Так вот, значит? Ладно, ты решил. Теперь я решу. Сейчас разбегаетесь по домам и зализываете раны. А с утра— с бабами на прополку. И послезавтра. И вообще – пока не закончите. Услышу, что отлыниваете – шкуру спущу.
– Лакил! – воскликнул Саквобет. – Да ты чего? Ну правда, по согласию ведь…
– Согласия перво-наперво у меня нужно спрашивать, – отрезал староста. – А теперь быстро все за мной.
Сунув руки в карманы, он двинулся к деревне. Остальные, поддерживая тех, кто ровно не мог идти, поплелись следом. В хвосте шел Санат. Проходя мимо дерева, за которым прятался Левмир, он улыбнулся и подмигнул.
***
На следующий день, когда провинившиеся вернулись с прополки, Левмир наведался к Санату. Тот валялся на лежаке, уставившись в потолок. Рядом, на столе – блюдо с пирогами.
– Здорово, паренек, – улыбнулся Санат. – Что расскажешь? Пирог возьмешь?
Левмир из вежливости взял один, хотя дома сытно поел. Санат потянулся и сел, выглянув в окно. Солнце садилось, тихо стрекотали кузнечики.
– Серьезный мужик твой папаша, – сказал Санат, заметив, что Левмир мнется. – Видал, как всех приструнил?
– Не я его привел, – буркнул Левмир. – Честное слово, я не доносил.
– Да знаю, – отмахнулся Санат. – Чай будешь?
Санат подошел к столу, который сколотил сам, и принялся разжигать самовар, который в благодарность за вино подарил ему Лакил. Труба тянулась от самовара к печному дымоходу.
Левмир следил за его действиями, но на душе все еще неспокойно. Хотелось точно знать, что Санат верит.
– Я ведь сразу за вами пошел. Там, за деревом стоял.
– Левмир, все нормально, – сказал Санат. – Я тебя видел там. Принеси-ка лучше воды.
Приободрившийся Левмир выполнил поручение. Санат залил воду в пузатый самовар, поставил на стол заварник и чашки, отмерял заварку специальной ложечкой.
– Еще видел девчонку, с которой ты беседовал, – добавил Санат, не глядя на Левмира. – Давно ее знаешь?
Левмир покраснел и отвернулся. Обсуждать увиденное чудо не хотелось.
– Нет. В первый раз увидел.
– Ясно. Красивая девчонка. Понравилась?
Левмир в ответ пробурчал что-то невразумительное, и Санат улыбнулся. Он будто бы слышал не слова, а то, что за ними скрывалось.
– Не увлекайся, паренек, – посоветовал Санат. – Заведет она тебя… не туда.
«Поцелую-заколдую-к-алой-речке-унесу!» – вспомнил он, как девчонка, назвавшаяся забавным именем И, произносила этот старый детский заговор. Тогда прозвучало шуткой, но теперь, после слов Саната, по коже пробежали мурашки.
– А кто она? – спросил Левмир. – Ты ее знаешь?
– Можно и так сказать, – поморщился Санат. – Она… Ну… Считай, что она – фея, живущая в лесу.
– Правда? – вытаращил глаза мальчик. В другое время он бы посмеялся над этими сказками, но не теперь. Потому что девчонка и в самом деле была волшебной.
– Она не человек, вот что тебе нужно знать. Люди для нее – забавные игрушки и только. Тебе может показаться, что она с тобой дружит, но это не так. Если повезет – поиграет и бросит. Не повезет – домой не вернешься.
– Злая фея? – прошептал Левмир.
– Не злая. Но и не добрая. Такая вот особенная фея. Ладно, хватит о ней. Давай чай пить.
Когда с чаепитием покончили, Левмир направился к дому, но у забора его окликнули по имени. Обернулся и увидел Исвирь. Черноволосая, черноглазая девушка в ярко-зеленом платке, пряталась за колодцем так, чтобы со стороны дома Саната ее не заметили. Левмир прищурился. Из-за нее он чуть не попал в доносчики!
Сунув руки в карманы, Левмир небрежной походкой подошел к колодцу и, показывая, что понимает маскировку, принялся крутить ворот, поднимая ведро.
– Ты у Саната был? – зашептала, волнуясь, Исвирь.
– Ну и что? – усмехнулся Левмир, чувствуя себя рядом с ней почему-то взрослым и мудрым.
– Так… Как он там?
– Нормально. Жив-здоров.
– Сильно его?
Левмир вытащил ведро, но понял, что пришел без ковша. Поколебавшись, приложился к ведру губами. Увидь такое отец – влепил бы подзатыльник.
– Ну? Что же ты молчишь? – торопила девушка.
– Пью, видишь? Ничего ему не будет. Здоровее тебя.
– А ты ведь часто к нему заходишь, хорошо его знаешь? – не отставала Исвирь. Явно чего-то хотела, но не решалась спросить.
– Ну так что ж?
– А что он любит? Что ему принести можно?
– Пирогов! – усмехнулся Левмир.
Исвирь покачала головой.
– Я видела, с каким лицом он пироги принимает. Не к душе они ему. Что он сильно-сильно любит?
Левмир задумался. Он не помнил, чтобы Санат что-то с аппетитом ел или хотя бы говорил о каком-либо кушанье. В первый день он вроде бы охотно пил вино, но где ж этой несчастной раздобыть вина?
– Чай! – воскликнул он.
– Как?
– Чай он любит. Крепкий заваривает – аж во рту вяжет. Вот. А больше – не знаю.
Бросив ведро в колодец, пошел к дому. Робкое «спасибо» достигло ушей, и Левмир только рукой махнул в ответ.
***
Чуть стемнело, и на улице поднялся шум. Левмир подбежал к окну. Сердце ёкнуло. Толпа парней – почти сплошь те же, что и днем – подходили к дому Саната. Шумели и галдели, а громче всех хохотал Саквобет, лицо которого напоминало баклажан. «Убьют! – подумал Левмир. – Твердо решились!»
Отца не было, он еще днем уехал в город – решать какие-то вопросы с новыми хозяевами. На кого надеяться? Что делать? Левмир рванулся из дома – не образумить, так хоть напугать парней грядущей карой.