По ту сторону снов. Сборник
Шрифт:
– Сантехника вызывали?
– Ну, вызывали. Тебе-то что?
– Так вот я и пришел.
Бабуся – божий одуванчик – посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Всем же ясно, что сантехник – это подвыпивший мужик в робе, с тросом в одной руке и вантузом в другой. А тут студент в строгом костюме, в галстуке и с «дипломатом»!
– Может, ты помыться пришел? – с надеждой на здравый смысл переспросила бабушка.
– Послушайте, я очень спешу, – начал я раздражаться, – если вы отменяете заявку, то я ухожу.
– Ладно, ладно, идем, – сдалась бабка.
Заходим в раздевалку. Шкафчики там, скамейки, людей нет никого.
– Раздевайся, – приказала бабуся.
– В последний раз повторяю: я пришел не мыться. И не париться! Я –
– Жарко ведь там, – озаботилась старушка.
– Ничего, я потерплю. Кран где?
Бабушка фыркнула, открыла дверь в моечное отделение и зычно крикнула:
– Девочки, сантехник!
Тут только до меня дошло, что кран-то в женском отделении! Но отступать было уже поздно. Я напустил на себя сосредоточенный и безразличный к окружающему вид, шагнул в моечное. Дальше можно было разобраться и самому. По центру большого зала стояли колонны, по которым опускались трубы – подводка к кранам. Рядом – скамейки с тазами, шампунями, мочалками. Женщин – никого. Все попрятались в душевые кабинки, которые шли длинным рядом вдоль стены и были, кстати, без дверей. Один из кранов поливал скамейки и пол могучей струей кипятка. Я быстро сориентировался, спустился в подвал, перекрыл нужный стояк, вернулся в моечное.
Кран был старый, чугунный, дюймовый. Для таких кранов, ни запчастей, ни прокладок у меня, естественно, с собой не оказалось. Разобрав весь вентиль до косточки, я достал из «дипломата» кусок самой толстой резины, сапожный, невероятно острый нож и стал вырезать прокладку нужного размера. Женщины осмелели. А что? Пришел какой-то, буквально, пацан, занят там по уши ремонтом железяки, не прерывать же омовение своего тела из-за таких пустяков! Тетки повылезали из кабинок, устроились возле скамеек с тазами и продолжили натирать свои телеса мочалками да шампунями. Одна из женщин, дама лет так около тридцати, расположилась прямо рядом со мной. Намыливая ногу, упертую в лавку, на которой я как раз и вырезал прокладку, она краем глаза наблюдала за моей работой, а заодно – я это остро почувствовал, – и за моей реакцией на окружающие меня обнаженные женские тела.
Я изо всех сил старался сосредоточиться на прокладке, но взгляд невольно косил то в одну, то в другую сторону, везде натыкаясь на голых теток, молодых женщин и даже юных девиц. Тысяча чертей! Да что там – две, нет, пять тысяч чертей! В моечном действительно было жарко, спина и лоб у меня покрылись испариной. Я в ускоренном темпе закончил сборку вентиля, сбегал в подвал, открыл воду. Снова зашел в моечное со словами: «Девочки, сантехник!» – это я уже скопировал фразу божьего одуванчика, причем, с той же интонацией. На этот раз никто не испугался и даже не смутился. Все продолжали свои занятия. Я проверил кран. Работает. Собрал инструмент и кинулся к выходу.
Только протянул руку к двери, как та распахнулась, и я оказался лицом к лицу с молоденькой совсем, лет 15-16, девушкой. Абсолютно голенькой. Она же не знала, что внутри сантехник, поэтому обнажилась преспокойно в раздевалке и идет себе мыться. И тут нате! – такая встреча на Эльбе! Я успел в секунду, но очень внимательно ее рассмотреть. Фигурка – просто обалденная! Однако, будучи джентльменом, отступил на шаг назад, давая ей возможность пройти первой. Девчушка сказала «ой!», вехоткой в одной руке и шампунем в другой прикрыла свои молодые, упругие грудки, забыв, видимо при этом, что все остальное тело у нее тоже голое, прошмыгнула мимо меня в моечное. Я не вышел. Я вылетел из помещения как пробка шампанского из бутылки.
Мокрый от пота и все еще находясь в состоянии легкого смятения, я бросился в институт. Ручка «дипломата» намокла и норовила выскользнуть у меня из вспотевшей ладони. На ходу я быстро обсох, но ручка все равно оставалась очень скользкой. В недоумении я посмотрел на портфель. По нему сбегала тоненькая струйка крови. Я взглянул на свою левую руку, которой держал резину, когда вырезал прокладку. Бог
После практики по программированию шли две подряд пары по экономике, которые я с легким сердцем послал ко всем чертям и вернулся на рабочее место в котельную. Такая вот история. Правда, думаю теперь: зря ведь я экономику тогда пропускал частенько, авось, пригодилась бы сейчас. Бизнесом мог бы заняться. Баню, например, открыть. Собственную! Одна беда – каждый раз при мысли о бане большой палец на левой руке начинает ныть. Возрастное, наверное…
Октябрь 2015 г.
Корпоратив
– Дура ты! Это же твой шанс! Реально! – Алла, двадцатисемилетняя, статная и отчаянно красивая женщина даже подхватилась со стула, – Алена, реально! Ты, подруга, что, думаешь, мой Сан Саныч сам по себе в меня втюрился? Ага! Как бы не так! Знаешь, сколько мне пришлось потрудиться, чтоб его на себе женить?
– Так твой же тогда холостой был, тебе проще. А этот – женатый! Как его из семьи-то уведешь?
– Мой Сан Саныч не холостой был, а вдовый.
– Ну, какая разница? Главное – одинокий.
– Включи голову, подруга. Константин твой, этот, как его, бишь…
– Георгиевич.
– А, ну да, Георгиевич. Он что, не пьет?
– Ну, почему же, выпивает.
– Вот! Реально у тебя только две проблемы. Первая – подпоить мужика, чтоб у него внутренние тормоза отказали, а второе – убрать тормоза наружные.
– Это что?
– А это, милая моя, – жена! И юбилей вашей фирмы – твой шанс. Реально! То есть, смотри. На корпоративе Георгич твой напьется, по-любому. Ну, если не сильно напьется, так ты ему помоги, усугуби, так сказать. Это уже, считай, половина дела. Вторая половина – жена евоная. И тут тебе подфартило: жен же на корпоратив не приводят, значит он один будет. А дальше как раз от тебя все зависит. Главное – подпои его и в постельку затащи. Потом делай, как я тебя учила. Если все правильно сделаешь, никуда он не денется, и про женушку свою и думать забудет. Вот увидишь, сам бегать за тобой начнет. Ты сперва не отказывай, каждый раз отдавайся. Где захочет и когда захочет. И старайся ублажать по максимуму. Тут главное дать понять мужику, что он один такой на всем белом свете. Сперматозавр! Потом, когда окончательно втюрится, вот тут-то и попридержи его на дистанции. Да смотри, не переусердствуй, чтоб к своей не вернулся. А так, на поводочке его подержи. Где ножку оголи, где попочкой перед носом у него покрути, где поцелуйчик подари. Да я уже тебе объясняла это все сто раз. Если сумеешь его на корпоративе склеить, считай, что он твой. Реально!
– Ага. А если он не затащится в постель, что тогда? – Алена надула губки.
– Слышь, подруга. Ты на себя-то глянь. Да какой мужик от такой красоты откажется? Даже я тобой любуюсь иногда. Реально! Тоже когда-то такая была… Эх, где мои двадцать лет? – Алла томно закатила глаза.
Действительно, внешность у Алены была сногсшибательная. И фигура, и шикарные длинные волосы, и смазливая мордашка. Все в ней сошлось, как нарочно. И если Алле приходилось постоянно следить за собой, чтоб не набрать лишние килограммы, чтоб грудь была в тонусе, макияж, прическа, ногти… Это все отнимало массу сил и времени. Алене же красота была подарена природой. Ест в три гола – и все одно стройняшка. И за волосами ухода нет – причесалась, стянула в хвостик, и делу край. А все потому, что волос у нее хороший, богатый. Тут любая прическа к лицу и любая хороша. Макияж – и тот так, «для проформы». У нее и без того губки пухленькие и яркие, брови только чуть подвела, да реснички чуток мазнула тушью. Вот и весь макияж. Алла даже немного завидовала своей молодой подруге. А что ума нет, так это дело наживное. Все приходит с опытом.