По ту сторону зеркала
Шрифт:
— Да, — немного растерянно ответила она, внимательно вглядываясь в лицо собеседника, которое казалось знакомым и в то же время чужим. — А вы?..
— Я Лоркан, брат-близнец Лисандера, — с готовностью пояснил тот, и Мари сразу поняла, что отличало его от брата: чуть глубже посажены глаза, чуть сдержаннее была улыбка, ну и голос, который никак не вязался в её представлении с внешностью Лисандера, за которого она сперва его приняла. — Ну как там Тед?
— Сейчас лежит в перевязочной, скоро в общую палату переведут.
— Какие повреждения?
— Сказали, что средней тяжести, — вздохнула Мари, хотя для неё эти, как выразился Лоркан, «повреждения» были самые что ни на есть смертельные. Вдруг ей вспомнилось, что у мракоборцев было какое-то важное дело, на которое из-за нападения и не смог отправиться Тед. — А как у вас всё прошло?
— Эээ… — Лоркан явно не ожидал такого вопроса. — Да всё в порядке… Слушайте, я пойду, а вы передавайте привет нашему больному от всего отдела. Скажите, что мы за него кулаки держим.
— Обязательно, — Мари улыбнулась уголком рта. — Передам, конечно.
— Отлично. Счастливо.
Он ушёл. Мари посидела ещё немного в тишине, потом прошла взад-вперёд по коридору в поиске каких-нибудь брошюр или медицинских журналов, желая отвлечь себя чтением, но ничего подобного не увидела. Тогда она вернулась на прежнее место и села поудобнее, понимая, что придётся ещё подождать. Когда сон и усталость почти сморили Мари, её разбудил целитель в лимонном халате.
— Мисс, это вы с больным Люпиным поступили?
— Да, — она резко встрепенулась, протирая глаза.
— Его перевели в палату на втором этаже, так как здесь всё забито. Можете побыть с ним до восьми вечера, но потом нужно будет покинуть больницу.
— А когда же… — начала Мари.
— Приёмные часы — с десяти до двенадцати. Но, я думаю, завтра его уже выпишут. Больно уж на свободу рвётся наш пациент, — целитель улыбнулся.
Мари побежала к лестнице, схватив на ходу халат у какой-то медсестры.
Тед лежал на кушетке, кое-где перевязанный бинтами, и тяжело дышал. Мари взяла стул и тихо села рядом. Он с трудом открыл воспалённые глаза, окружённые кровоподтёками.
— Тед… — потрясённо прошептала она, разглядывая синяки и ссадины на видимых участках его тела. Её сердце сжималось от жалости.
Он осторожно повернул голову и посмотрел на неё так вымученно, что Мари чуть не заплакала. Его рука слегка дёрнулась, и она вложила свою ладонь в его, горячую и влажную.
— Любимая… — прохрипел Тед. От этого слова к чувству жалости добавилось чувство нахлынувшего счастья. Мари еле справлялась с таким калейдоскопом эмоций и отвернулась, чтобы не показывать ему навернувшихся слёз. Но он, как всегда, всё понял и еле заметно сжал её руку.
— Спасибо…
— Так и должно быть, — по привычке ответила она и, не в силах больше сдерживаться, прильнула к Теду и уткнулась лицом ему в шею. Он тяжело, но умиротворённо вздохнул. Мари гладила его по голове — там, где не было бинтов — и слегка прижимала к себе.
— У тебя нет переломов? — спросила она еле слышно, боясь услышать ответ.
— Нет, слава Мерлину. А если бы и были, я всё равно настаивал бы на завтрашней выписке под свою ответственность.
— Тед, тебе надо прийти в себя! Ты же ходить не сможешь…
— Почему же, — он потихоньку улыбнулся, — не то что ходить, бегать буду. И даже самостоятельно трансгрессировать.
— Лежи. Это мой приказ, — сказала она твёрдо.
— Мари, какая же ты…
— С кем поведёшься, — подмигнула Мари, пытаясь поднять Теду настроение. — Кстати, твои ребята передавали тебе большой привет.
— Спасибо. Это приятно, чёрт возьми. Ну, то, что я для них не просто начальник, но и человек тоже.
— А ты сомневался? — удивилась Мари, но в этот момент в дверь постучали.
— Посетители, на выход!
— Мне надо идти… — мгновенно погрустнела она.
— Будь осторожна. Трансгрессируй лучше в «Ракушку», всё-таки у тебя сегодня праздник, да и там ты под присмотром главного аврора, — Люпин попытался усмехнуться, но вышло без особого успеха. — Обязательно сообщи мне, как будешь дома.
— Хорошо, — Мари встала, но потом наклонилась и осторожно поцеловала его разбитые губы. — Я приду завтра.
Она шла по больничному коридору, стараясь думать только о хорошем, но в голову лезли жуткие картины сегодняшнего дня, и перед внутренним взором раз за разом всплывало имя этого Эльмара Флинта, новичка Следственного отдела, люди которого напали на Теда. «Кто же он такой, что он замышляет? Вернее, уже не замышляет, а вовсю претворяет в жизнь…»
С этими тяжёлыми мыслями Мари вышла на улицу и спустилась в метро, не слишком торопясь домой — ей нужно было ещё немного времени, чтобы подумать. «Надо разузнать о нём, пока он не прикончил Теда. Только как это сделать?.. Ах, да! Джеймс! Тед говорил, что именно Джеймс донёс до его сведения информацию о саботаже Флинта… Только расскажет ли он хоть что-нибудь мне? Ну ладно, попробовать в любом случае стоит».
В «Ракушке» Джеймса уже не было, их с Гарри срочно вызвали в Аврорат. Наспех объяснив всё домашним и стараясь не встречаться с их изумлёнными взглядами, Мари сослалась на головную боль и отправилась в постель. Однако поспать ей так и не удалось, и она проворочалась до самого утра, а в начале седьмого начала потихоньку собираться в Министерство. Нужно было подождать, когда основные министерские отделы начнут свою работу, а не бежать туда сломя голову прямо сейчас, когда во всём здании наверняка лишь обслуживающий персонал да несколько дежурных колдунов.
Время, как назло, тянулось так медленно, что казалось ей тягучей медовой патокой, капающей с пчелиных сот в банку, поэтому, едва дождавшись восьми, Мари тихо проскользнула мимо родительской спальни в сторону комнаты отдыха, где был камин, бросила горсть Летучего пороха и перенеслась прямиком в Атриум. Опустившись в безлюдном лифте на второй уровень, она пошла по тёмному коридору, стараясь шагать как можно неспешнее, но ноги, не слушаясь, в одно мгновение принесли её к кабинету №217, будто на них были наложены Ускоряющие чары. Но — увы! — кабинет Джеймса был заперт. Мари это так расстроило, как будто речь шла о жизни и смерти. Хотя, пожалуй, всё было действительно настолько серьёзно.