По ту сторону зеркала

Zetta

Я залпом допил первую бутылку Огденского и снял свитер. Кровь забегала быстрее, стало даже жарко. Но сознание ничуть не помутилось — видимо, плохой был виски. Или меня уже ничего не брало… Я открыл вторую бутылку и снова задумался.

Окончив курсы мракоборцев и попав на работу в Оперативный отдел, я решил усиленно копить деньги, для чего перво-наперво скооперировался с одним из своих коллег, чтобы снимать квартиру вместе — всё-таки платить приходилось вдвое меньше. Работа аврора-оперативника была несладкая: вечные задержки на службе, беготня, недосып — но в целом мне нравилось. Одно огорчало: обещанная высокая зарплата была лишь мифом, а я в то время был 18-летним салагой, без связей и опыта, но с большими амбициями. Тогда в памяти снова всплыл тот день, когда я выбивал деньги из бандитов, и я решил рассказать об этом своему соседу. Джейсон был парень надёжный, и мы решили попробовать.

Я сделал очередной глоток и поморщился. Не от спиртного, а от картины избитых нами воришек с Лютного, представшей перед глазами. Не хотелось вспоминать, но мысли уже плохо поддавались мне и становились какими-то вязкими. Я схватился за голову. Сцены истязаний и пыток роились в моём воспалённом мозге, и я сжал голову изо всех сил, не давая ей развалиться на части. Когда немного отпустило, я вновь схватил огневиски и опрокинул себе в горло. Но мысли не слушались. Я с грохотом поставил бутылку на пол и ударился лбом о каминную полку, надеясь, что физическая боль заглушит ужасные воспоминания. Кажется, я разбил бровь: вытирая пот со лба, я почувствовал что-то липкое на руке. Медленно пошевелив пальцами, я уставился на них, уже мало что соображая. Кровь была, но, похоже, от крышки бутылки. Я с трудом встал и пошёл к дивану. Потом вспомнил, что не затушил огонь. «Значит, не всё так плохо, раз ты ещё что-то помнишь…» — мысленно сказал я себе. Как только камин угас, я потерял ориентацию в пространстве. Почувствовав что-то мягкое, очевидно, ковёр, я опустился туда, всё ещё держась за раскалывающуюся голову.

— Мари… — услышал я голос, словно не принадлежавший мне.

— Это бред, выкинь её из головы… — сказал другой голос.

— Нет! — заорал я вслух. Вытянувшись на ковре, я приказал себе думать о ней, приказал своим мыслям течь именно в этом направлении. Но не успев как следует уцепиться за её светлый образ, провалился в беспамятство.

Из сна меня выдернул раздавшийся из камина громкий чих. Это был тот самый докторишка.

— Тед! — дрожащим голосом начал он. — Я жжждал тебя вчера, ты не пришёл…

— Занят был, — ответил я жёстко, поднимаясь с ковра.

— Ааа сссегодня?..

— Время, место.

— Ттто же сссамое кафе… В полдень тебя устроит?

Я коротко кивнул и, взмахнув палочкой, прервал связь. Разговаривать с Уокманом желания не было никакого. А уж тем более встречаться. Я успел протрезветь, но башка раскалывалась. От разговора с доктором лучше мне точно не станет. Но он платил мне. Придётся ехать.

Когда я вошёл в кафе, Уокман уже поджидал меня.

— Ты пришёл… — залепетал он. — А я думал, вдруг не придёшь…

Я сел, по привычке держа руки в карманах. Было такое странное ощущение, будто вот-вот рассыплюсь. Я чуть наклонился вперёд.

— Обещал, значит приду.

Подошла официантка с меню. Доктор развёл руками:

— Закажешь что-нибудь? Я заплачу…

Меня так раздражали его бегающие глаза. Голова действительно болела ещё сильнее. Я сказал заплетающимся от боли языком:

— Я что, похож на жертву твоих неудачных операций? Я пока сам в состоянии за себя заплатить.

Уокман всё время скрещивал и разнимал пальцы. Это тоже бесило меня.

— Извини, если обидел… — он явно боялся меня задеть.

— Да всё нормально, — я хотел поскорее уйти. — Рассказывай. Не покормить же ты меня сюда позвал.

— Ну, ты же знаешь, — он снова скрестил пальцы. — У меня светлая голова, золотые руки… Пациенты всё время несут что-нибудь, чтобы отблагодарить за своё возвращённое здоровье.

«Так-так, начинается, — подумал я, пытаясь сосредоточиться не на словах Уокмана, а на своих сегодняшних делах. — Как он достал каждый раз рассказывать, какой он ценный специалист…»

— В общем, ни для кого не секрет, — продолжал Уокман, — что я не бедствую.

— Эпиграф опустим, — я решил прервать эту бесконечную демагогию.

— Да, к делу… — затравленно поглядывая на меня своими маслянистыми глазками, он соизволил наконец говорить конкретно. — Мне угрожают, Тед.

«Этого и следовало ожидать», — промелькнуло у меня в мыслях, и голову ещё сильнее защемило. Казалось, мозг на протяжении нескольких часов долбили квиддичной битой. Я опёрся о спинку дивана и закинул голову назад, надеясь, что так боль поутихнет. Да, со мной явно что-то не то. Вздохнув, я спросил:

— Ты их знаешь?

— Откуда? — Уокман снова забегал глазками. — Два негодяя… Один длинный, лысый, по-моему, полный отморозок. Другой… такой, пониже, с аккуратной стрижкой. Более-менее адекватный.

«Потрясающее описание…» — устало подумал я, а вслух сказал:

— Суть угрозы.

— Вымогают деньги, — пожал он плечами, опять скрещивая свои противные пальцы. Как же они меня бесили!

— Конкретней! — ожесточился я. — Что хотят, сколько денег, куда принести. Подробности.

— Ну… — Уокман замялся, глядя на меня как докси на лукотруса. — Пока только устроили погром в моём кабинете. Обещали наведаться в самое ближайшее время.

Я смотрел на него с презрением. Скрывать это не было смысла.

— Никакой конкретной суммы не называли. Сказали, чтоб готовил больше.

«Ну тут ты явно врёшь», — понял я и снова наклонил голову вниз. Боль отдавалась в ней свинцовым молотом.

— Тед, я боюсь, — теперь он говорил честно, но лучше бы уж врал. Ненавижу этих… как бы их назвать-то? Особей мужского пола, которые дрожат как осиновые листья при малейшей угрозе своей обеспеченной обывательской жизни. — Ты же знаешь, для них нет ничего святого…

— Ладно, я скажу своим парням… — с трудом выговорил я. Язык не слушался; любое движение взрывало мой мозг. — Узнаем, кто такие. Дальше решим, что делать.

— Спасибо! — судорожно закивал головой Уокман. Я встал. — Спасибо, Тед! Ты же знаешь, у меня тяжелобольные. В клинику не могу прийти…

Я не оглядываясь вышел из кафе, всё ещё слыша за спиной его лепет.

В Аврорате я дал соответствующее распоряжение моим самым проверенным ребятам, Скорпиусу и Лисандеру. Они сразу поехали в частную клинику Уокмана. Я же закрылся в кабинете, не желая никого видеть, и плеснул в бокал коньяка, который был на всякий случай припасён в сейфе. Голова трещала так, что даже дышать было сложно.