По ту сторону зимы
Шрифт:
Чистое безумие, решил он. Хотелось поговорить с ней, прояснить ситуацию, узнать, чувствует ли она то же самое, но он решил не торопить события, это может испугать ее и все разрушить. Кроме того, в присутствии Эвелин возможности поговорить все равно не было. Нужно подождать, но ожидание как раз и было для него невозможно; быть может, уже завтра они будут не вместе, и момент, когда он должен ей сказать то, что должен, будет упущен. Если же он все-таки решится, то скажет все как есть, без предисловий, что он любит ее, что предыдущей ночью ему хотелось обнять ее и больше не отпускать. Знать бы, что думает она, тогда он смог бы ей открыться. Но что он может ей предложить? На своих плечах он тащил огромный жизненный багаж; в его возрасте так у всех, но его багаж весил, как гранитная глыба.
Он еще раз посмотрел на нее спящую. Она была похожа на маленькую девочку и не почувствовала, что он уже встал, как это бывает у старой пары, которая делит постель многие
Он открыл дверь; ему хотелось, чтобы свежий воздух успокоил его, ему не хватало кислорода, он задыхался от нахлынувшей на него лавины чувств, неожиданной и неудержимой. Однако Ричард не смог сделать ни шагу, поскольку прямо у дверей стоял огромный лось. От неожиданности он отступил, громко вскрикнув, и разбудил Лусию и Эвелин. Лося это не испугало, он наклонил голову, пытаясь просунуть ее в комнату, но ему мешали мощные ветвистые рога. Эвелин замерла от ужаса, она никогда не видела таких чудовищ, а Лусия судорожно искала телефон, чтобы сделать фото. Возможно, лось все-таки пробрался бы в комнату, если бы не Марсело, который взял на себя решение проблемы и хрипло залаял, как настоящий сторожевой пес. Лось попятился, сотрясая до основания деревянный домик, после чего удалился рысью под грозный лай и хор нервных смешков обитателей комнаты.
Вспотев от выброса адреналина, Ричард объявил, что сходит за кофе, пока дамы будут одеваться, но уйти далеко ему не удалось. В нескольких шагах от двери лось оставил огромную кучу свежего навоза — килограмма два, не меньше, мягких комьев, — в которую Ричард и погрузил ногу по щиколотку. Он выругался и допрыгал на одной ноге до ресепшена, где, по счастью, было окошко, выходившее на парковку, и попросил шланг, чтобы отмыться. Он так старался не привлекать внимания, чтобы никто не запомнил их в их рискованном странствии, а наглый зверь свел на нет все предосторожности. Нет ничего более запоминающегося, чем какой-то идиот, перепачканный в навозе, заключил Ричард. Плохая примета на оставшийся путь. Или, наоборот, хорошая? Ничего плохого не может случиться, решил он, я защищен нахлынувшей на меня ребяческой влюбленностью. И он засмеялся, потому что, если бы ему не открылась любовь, расцветившая мир пылающими красками, он посчитал бы себя жертвой чьих-то злых чар. Вдобавок к несчастной Кэтрин Браун на него наслали плохую погоду, блох, отравленную еду, язву желудка, понос и кучу лосиного дерьма.
ЭВЕЛИН
В лагере Нуэво-Ларедо дни Эвелин Ортеги, заполненные тоской и удушающей жарой, тянулись бесконечно, а едва наступала ночная прохлада, это место превращалось в притон пороков и подпольной деятельности. Кабрера предупредил Эвелин и остальных пассажиров, чтобы они ни с кем не вступали в разговоры и никому не показывали деньги, но оказалось, что это невозможно. Их окружали такие же мигранты, как они, но еще более нуждающиеся. Некоторые уже несколько месяцев вели нищенское существование, пытались по несколько раз переплыть реку, но безрезультатно, — их арестовывали на другом берегу и депортировали в Мексику, потому что отправлять их в страны постоянного проживания было слишком дорого. У большинства не было денег, чтобы заплатить койотам. Больше всего страдали беспризорные дети, тут уж самый скупой человек не мог удержаться, чтобы хоть чем-нибудь не помочь. Группа Эвелин делилась провизией и чистой водой с двумя такими детьми, которые всегда ходили за руку, — мальчик восьми лет и девочка — шести. Год назад они сбежали из Сальвадора, из дома своих дяди и тетки, которые плохо с ними обращались, бродили по Гватемале, прося милостыню, и несколько месяцев странствовали по Мексике, присоединяясь к другим мигрантам, которые на время принимали их в группу. Они собирались найти свою мать в Соединенных Штатах, только не знали, в каком она городе.
Ночью пассажиры Кабреры спали по очереди, чтобы их не обобрали до нитки. На второй день начались ливни, картонная крыша намокла, и они оказались в непогоду под открытым
Но Кабрера уже сговорился насчет безопасной переправы своей группы и с бандитскими группировками, и с людьми в форме; на следующую ночь, когда небо было затянуто тучами и не было видно ни одной звезды, пришел знакомый Кабреры, низенький, костлявый, с желтоватой кожей и блуждающим взором завзятого наркомана, который представился как Эксперт. Кабрера заверил их, что, несмотря на сомнительную внешность, нет никого более квалифицированного, чем он; на суше он пропащий человек, зато на воде ему можно всецело доверять, он, как никто, знал все течения и водовороты. Когда он не употреблял, то проводил время, изучая передвижения патрулей и ночных прожекторов; он знал, когда выбрать момент, чтобы ринуться в воду, проскочить между двумя лучами света и добраться до нужного места через кустарник, чтобы никто ничего не заметил. Он брал плату в долларах и за каждого отдельно, обязательное вознаграждение для койота, потому что, если бы не его ловкость и смелость, было бы очень трудно переправлять пассажиров на американскую землю. «Вы плавать умеете?» — спросил их Эксперт. Никто не смог дать утвердительный ответ. Он велел им не брать с собой ничего, кроме документов и денег, если есть что-то еще, все оставить. Потом приказал снять одежду и обувь, положить все в черные пластиковые мешки для мусора и привязать их к огромной шине от грузовой фуры, которая служила плотом. Он показал им, как нужно держаться одной рукой за плот и грести другой рукой без всплесков, чтобы не шуметь. «Кто отцепится, тот пойдет ко дну», — сказал он.
Берто на прощание обнял всех членов группы и дал последние наставления. Двое из его пассажиров в белье и носках первыми вошли в воду, схватились за край шины и, направляемые Экспертом, отплыли. Они тут же потерялись из виду в кромешной черноте реки. Через пятнадцать минут проводник вернулся по берегу, таща шину по воде. Он оставил первых пассажиров на маленьком островке посередине реки, спрятав их в зарослях тростника в ожидании остальной группы. Берто Кабрера последний раз обнял Эвелин, он жалел ее, поскольку сомневался, что эта несчастная сможет преодолеть все испытания, посланные ей судьбой.
— Вряд ли ты пройдешь сто тридцать пять километров по пустыне, малышка. Слушайся моего напарника, он знает, как тебе помочь.
Река оказалась более опасной, чем это представлялось с берега, но никто не колебался, — у них было всего несколько секунд, чтобы не попасть под лучи прожекторов. Эвелин вошла в воду в трусиках и в лифчике, вместе с двумя товарищами, готовыми помочь, на случай если у нее не хватит сил.
Она боялась утонуть, но еще больше боялась, что их всех обнаружат по ее вине. Она с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, окунувшись в холодную воду и почувствовав вязкое дно, когда они двинулись в путь, натыкаясь на ветки, мусор, а может, и на водяных змей. Мокрая резина была скользкой, здоровой рукой Эвелин едва могла ее обхватить, а поврежденную прижала к груди; через несколько секунд она уже не доставала ногами дно, и ее подхватило течением. Она погрузилась с головой, а потом вынырнула, наглотавшись воды и отчаянно стараясь удержаться. Один из мужчин подхватил ее за талию, чтоб не унесло течением. Он показал, чтобы она взялась за шину обеими руками, но вывихнутое плечо невыносимо болело, времени вылечить его у Эвелин не было, и рука не работала. Товарищи приподняли ее и уложили на спину, прямо поверх шины, она закрыла глаза: будь что будет, пусть ее везут навстречу судьбе.
Путь был недолгим, всего несколько минут, и они оказались на островке, где соединились с другими членами группы. Спрятавшись среди кустарника на песчаной отмели, они неподвижно сидели, глядя на североамериканский берег, такой близкий, что можно было расслышать голоса двух патрульных, стоявших на карауле рядом с машиной, освещенной мощным прожектором, который направлял свет как раз на то место, где они прятались. Прошло больше часа, но Эксперт не проявлял никаких признаков нетерпения, он, казалось, заснул, а они в это время дрожали от холода, стуча зубами и чувствуя, как по телу ползают то насекомые, то какие-то рептилии. Около полуночи Эксперт разом очнулся ото сна, будто поднятый по тревоге, и в тот самый момент у машины погасли фары и она стала удаляться.
— У нас меньше пяти минут, потом приедет сменный патруль. В этом месте течение не такое сильное, держимся все вместе и гребем изо всех сил, на другом берегу от нас не должно быть ни малейшего шума, — приказал он.
Они снова вошли в воду, уцепились за шину, которая под тяжестью шести человек погрузилась в воду почти целиком, и стали толкать ее к берегу. Немного позднее нащупали дно и, цепляясь за кусты, вскарабкались на болотистый склон, сообща помогая Эвелин. Они прибыли в Соединенные Штаты.