По воле северных богов
Шрифт:
И Хьюго принялся читать.
Содержание брачного договора было простым и однозначным. В нем значилось, что Реджина Гилфорд, дочь сера Огастеса Гилфорда и его супруги леди Беатрис, отдается в жены Гаю Клермону, сыну сера Иена Клермона и леди Элинор, в девичестве Леруа, которая в свою очередь приходится единственной дочерью сэру Аллану Леруа, графу Мейнскому…
Далее шли деловые стороны контракта, но никто их уже не слушал. Все повскакивали с мест и шумели еще больше, чем в первый раз. Но все перекрыл высокий, дрожащий от волнения голос Лин
— Папа! — крикнула она, бросаясь через всю церковь к напряженно замершему в дверях старику.
— Это что, правда? Или дед выжил из ума? — злобно поинтересовался Персивал у задумчивого Джеймса.
— Не думаю.
— Значит, любимчик Гай…
— Будущий граф Мейнский.
— Чтоб он сдох! — в сердцах воскликнул Перси и, расталкивая гостей, кинулся прочь из церкви.
Он приехал на эту свадьбу, гонимый почти мазохистским желанием убедиться в величине богатств Гилфордов, и был совершенно сражен обширностью и плодородием земель, могучим высокомерием замка и его богатым убранством. На прелестное лицо молодой невесты он и вовсе старался не смотреть. А теперь еще и это! Граф Мейнский! Единственный наследник дряхлого старца, к тому же, по всему видать, до безобразия богатого. Персивал оседлал своего коня, с трудом найдя его в переполненных конюшнях, и помчался догонять де Керно.
В церкви же все не утихало волнение. Леди Элинор едва удалось добраться до отца через возбужденную толпу. А пробившись, она вначале совершенно растерялась, а потом упала перед ним на колени и обхватила руками ноги.
— Встань, встань, доченька моя дорогая. Дай мне тебя поцеловать.
— Ты простил меня, папа?
— А ты, девочка? Я виноват перед тобой много больше.
— Вы заставили ее страдать, — сурово и с ноткой неприязни в голосе произнес подошедший следом Иен.
Старик поднял на него наполненные слезами глаза.
— Я был достаточно наказан за это.
— Но вы знали и могли…
— Да ничего я не знал! Старый дурак, я был так высокомерен, что не потрудился даже удержать в памяти ваше имя, сэр Иен. Сколько золота я потратил, чтобы найти вас. Сколько бессонных ночей провел, терзаемый муками совести.
— Но Гай…
— Я полюбил его, как родного. Что я пережил сегодня, когда перед церемонией он с галереи показал мне свою матушку! Мальчик так похож на тебя, доченька. Я все время невольно думал об этом, и вдруг оказалось…
— Я все равно не смогу простить вам те муки, которые перенесла из-за вас Лин… — упрямо гнул свое Клермон, несмотря на то, что жена умоляюще смотрела на него.
Тир, уже достаточно долгое время слушавшая препирательства обретших друг друга родственников, наконец-то не выдержала:
— Все это вы сможете выяснить потом! А сейчас давайте все-таки вернем священника и поженим их, наконец, пока де Керно не спохватился или не произошло что-нибудь еще!
Старика проводили на галерею, потом послали за капелланом. Вздыхая и охая, пришел отец Ансельм и быстро обвенчал влюбленных. Причем в течение
Едва священник произнес заключительные слова, Гай ухватил только что обретенную супругу за руку и стремительно повлек ее прочь из церкви.
— Зятек, куда это ты? — изумленно вскричал Хьюго.
— В спальню, — не останавливаясь ответил Клермон и почти выбежал вон, таща за собой совершенно растерянную Куини.
Повисло секундное молчание, а потом раскатистый, полный облегчения хохот потряс своды божьего храма. Масла в огонь подлила еще и леди Катарина Клермон, которая неосторожно громко поинтересовалась у мужа:
— А как же церемония раздевания?
— Можешь бежать и помочь ему снять штаны, — раздраженно буркнул Джеймс. — Потому что, клянусь богом, с ее-то платьем он справится сам.
Хьюго смеялся до колик, до икоты, его сгибало пополам, живот уже болел, по щекам текли слезы, но остановиться он не мог. Тир тоже улыбалась, но улыбка ее была полна печали. Она любовалась веселым лицом Хью, стараясь запомнить каждую черточку. Гай и Куини женаты… Скоро, уже совсем скоро она покинет этот дом. И Хью…
«А ведь он так счастлив сейчас!» — вспыхнула незваная мысль, но она отогнала ее, страшась думать о том, что случится после.
«Ах если бы… Ах, если бы… Ах, если бы…» — кружилось у нее в голове, и вдруг мир перед ее взором тоже завихрился, а потом исчез… Впервые в жизни Тир потеряла сознание.
Гай буквально втолкнул Куини в спальню и захлопнул дверь. Оба замерли, неуверенно глядя друг на друга.
— Почему ты так поступил со мной? Они смеялись…
— Я вдруг испугался.
— Но чего? Теперь мы муж и жена…
— Не до конца.
Жаркая волна залила щеки молодой девушки.
— Неужели ты не мог подождать еще немного, чтобы не выставлять меня на всеобщее посмешище?
— Не мог. И не потому, что терпения не хватало. Я ждал достаточно долго, чтобы… Пойми, девочка, пока мы не… завершили наш брак, его все еще могут признать недействительным.
Гай шагнул к своей молодой жене и бережно коснулся пальцами ее нежной щеки, потом обнял и поцеловал. Прижимая ее к себе, он чувствовал, как ее сердечко, словно загнанный зверек, бьется в груди. Ему захотелось скорее сделать этот последний шаг, преодолеть девственность Куини, а вместе с ней и страх.
Гай отстранился и снял с нее головной убор. Темные вьющиеся волосы Куини, по обычаю распущенные, ибо невеста была девственницей, рассыпались по плечам. Волнуясь не меньше ее, молодой человек принялся за свадебное платье. Куини не сопротивлялась, но стояла какая-то подавленная, безучастная. Гай остановился.
— Ну что с тобой, нежная моя? Ты боишься?
— Немного. Но не это главное. Мне жаль, что все должно произойти так… По необходимости.
— Ты считаешь, что я целую тебя сейчас только потому, что так надо?