По законам Дикого поля
Шрифт:
Еще Вожа купил, как и многие другие звероловы, мешок чечевицы и загрузил его на вьючного коня. Фасоли взял только маленький мешочек, меньше шапки. Зато пшена взял больше. Крестьяне-починки наоборот, при отсутствии своего покупали прежде горох и фасоль.
– Отчего берешь чечевицу? – поинтересовалась Мотя.
– В лесу – не в избе с печью. Чечевица и пшено варятся вдвое быстрее гороха и впятеро быстрее бобов. Меньше времени, меньше дров, меньше дыма. Надежды больше. Чечевица наше семя. И в степи растет, и под густым деревом. Ни заморозка, ни червя не боится. Одной прополки достаточно. Любой сорняк задушит. Лучше нету.
По товарной ярмарке ходил и капитан, рассматривал местные товары, конскую упряжь. Вожа увидел его и подошел.
– Капитан, для повозок пойдут варовины
В свою очередь капитан обратился к Воже:
– Скажи-ка, не видел, где берут нефть?
– Нефть?
Капитан достал из сумки пузырек с черной жидкостью:
– В том ряду купил. Торговец перепродает. Где нашли, не знает.
– Это земляная смола, – Вожа открыл крышку и понюхал. – У нас ее еще каменной смолой называют. Вместо дегтя тележные оси смазывают. Коров и коней лечат; если муха посадит червей под кожу, то мажут, и черви дохнут. Хорошее средство.
– Где находят?
– Дак во многих местах. На реке Сок, на Общем Сырте, на реке Яик, на Урале. Живы будем, покажу.
Вожа купил еще соли, постного масла, лука, ружейных припасов. Только оружия не покупал. Выбор был. Хочешь, бери фузею, хочешь, французский нарезной карабин, хочешь, пищаль, хочешь, разного вида ружья. Были одноствольные, двухствольные, трехствольные. Были большие и малые. Были с простецкими гладкими березовыми прикладами и с прикладами дорогими, резными, украшенными медными пластинами и бляхами. А такого ружья, как у Вожи, с поворотным барабаном, не встретилось. Вожа еще раз вспомнил добрым словом учеников знаменитого мастера Первуши Исаева.
– Хорошие ружья. А все ж таких, какие мастерят ученики Первуши Исаева, не видно.
Прошли мимо бондарей с бочатами, кадками и ушатами. Дегтяри ходили и предлагали жидкий деготь. Ветошники выменивали на медные перстни и стеклянные бусы перо и щетину, бросовые тряпки. Плотники и шерстобиты сидели на грудах сработанного им товара.
Гостиного двора в Самаре не было. На время ярмарки ровными рядами выстраивали временные балаганы, рядом с ними ставили лотки, называемые народом палатками. Дальше – тагарки первопоселенцев-славян и кибитки кочевников на двухколесных арбах. Товарная ярмарка принимала вид городка с правильными и притом разноцветными, яркими улицами. Тагарки и кибитки иногда не распрягались, но стоят, повернувшись повозками на улицу. На улочках много народа. Ближе к полудню и без того шумная ярмарка наполнилась возгласами торговцев съестным и кухарок с парящими чугунами в корзинах:
– Щи горячие!
– Пироги с грибами! С морковью! С черемухой! Пироги самарские со смородиной!
– Курники!
– Пельмени! Кому пельменей?!
– Сушь [130] и копченка! [131] Совсем дешево!
Отобедать можно и в повозке, и в балагане, и в кабаке… Впрочем, Вожа и его спутники уже напробовались всего. Вожа свернул к башмачному ряду. Помимо лаптей, поршней, сапог и башмаков здесь много зимней обуви, какой в других странах не сыскать: валенки, пимы [132] , унты [133] . Вожа купил себе и Ваську унты. Зверолов и сам мог пошить унты, да уж больно поднаторели в сапожном деле мастеровые люди. Мех для унт выстрижен ровно; строчка крепкая, двойная; подошва нашита толстая; да еще ремешки на голенище. Унты тяжелее валенок, зато не мокнут в слякоть. Хорошая обувка в поле – великое дело.
130
Сушь – рыба, вяленная на солнце.
131
Копченка – рыба, копченная на огне, на дыму.
132
Пимы – валенки, обшитые кожей.
133
Унты –
По обувке людей различали. В поле зверя еще в достатке, но спрос на него возрастает. Мех оказался дороже свалянной овечьей шерсти. В унтах зимой чаще ходили удачливые, достаточные звероловы. Самодельные меховые сапоги преимущественно носили звероловы и ловцы, которые находились не в ладах со светскими властями и редко выходили на базары и ярмарки. Крестьяне в лаптях, плетенных из лыка, поршнях и валенках.
Вожа купил Моте гребень из мамонтова зуба [134] . Дорогой подарок. Переселенцы находили мамонтовы зубы на обрывистых берегах рек после весенних паводков, а также вытягивали неводом из Волги и Большого Иргиза вместе с рыбой. Некоторые промышленники сделали состояния на отыскании мамонтовых зубов. Но спрос на ценную кость превышал предложение, и цены на нее и поделки из мамонтовой кости росли с каждым десятилетием. Пожелтевшую мамонтовую кость промышленники перед продажей выбеливали в известковых растворах.
134
Мамонтовый зуб – бивень мамонта, еще называемый моржовым или слоновым зубом.
Васек увидел у ремесленника красивого воздушного змея:
– Купим.
– Баловство, – сурово сказал Вожа.
Но Мотя поняла мальчишку и протянула свою монету. Вожа смутился, но перечить не стал:
– Васек, отвези припасы на постоялый двор и возвращайся. Пойдем кататься на карусели.
Карусельных площадок две. За крепостной стеной и на товарной ярмарке перед стеной. Здесь полно и детей, и взрослых. Шумно, весело. Визг, смех, музыка. Одних качелей несколько. От простецких, когда доска перекинута через толстое бревно и двое или несколько ребятишек поочередно толкаются ногами от земли. И до подвесных на столбах. Тут уж парни и девицы раскачивают опорную доску так, что взлетают ногами к небесам. Девицы от страха визжат, но раскачиваются все сильней. Один парень раскачался до того, что качельная опорная доска вместе с ним ходила кругами.
Карусели тоже разного устройства. На одной две пребольшущие рамы укреплены на одной оси на двух бревнах. Катающиеся поднимались вверх на своеобразном колесе.
На другой карусели два человека толкали бревно, к которому прикреплены деревянные кони и просто скамейки. Тут движение по горизонту. Для увеселения катающихся играли гусляр и балалаечник.
Вожа посчитал для себя ребячеством раскатывать на качелях и послал с Мотей Васька. Потом Васек один катался на карусели.
Вожа принял участие в мужской забаве, в перетягивании палки. По условиям состязания два мужика брались за палку с разных концов и норовили перетянуть ее на свою сторону. Тут не было равных амбалу-крючнику Митьке Григорьеву. На палке пятерых человек перетягивал.
Зашли звероловы и в один из балаганов, возведенных на время ярмарки. Балаган чем-то похож на большой сарай. Потолок относительно высокий – сажени на две поднят, три стены обтянуты пологом, а вместо четвертой широкий вход для честной публики.
В этом балагане народ развлекался метательными играми. Плати копеечку и бросай деревянные шары в колоду-фигуру с отверстием. Кто больше забросил, тот выиграл.
Потом бросали кольца в поставленную с наклоном доску с вбитыми в нее штырями. Тут проявились большие способности у Моти. При каждом попадании она смеялась и хлопала в ладони:
– Вот и я попала.
Зато в метании ножей не было равных Воже. Нож в его могучих руках казался маленьким и послушным, как ручная белка. Разминая руку, он поднимал и опускал предплечье, и нож то медленно сползал по руке, то быстро скользил по всему предплечью от кисти до локтя. А в пальцах нож так и мелькал. Даже прохожие останавливались посмотреть.
– Покажи медленно, – попросил Васек.
– Почувствуй железо. Не сжимай жестко, тогда не порежешься. Весной в распутицу наловчишься.