По зову сердца
Шрифт:
В конце концов, получилось так, как рассчитывал Михаил Макарович. Клима перевели в рославльскую автоколонну, которая временно перебазировалась в Брянск и работала по перевозке войск, техники и боеприпасов на орловский плацдарм.
Вера после отправки самолетом «Гиганту» карт и Наташи уехала по телеграмме к «сестре». Деревушка Ани ютилась у речки между железной и шоссейной дорогами, идущими на Брянск, недалеко и от Рославля и от станции Липовская. Так что Аня, сопровождаемая «сестрой», часто бывала в Рославле на автобазе, чтобы там узнать что-нибудь о муже. Клим был к жене внимателен и нередко
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Советское Верховное Главнокомандование, имея достоверные сведения об интенсивной переброске противником войск и о сосредоточении их южнее Орла и севернее Харькова (в чем не малую роль сыграла и группа Михаила Макаровича), разгадало замысел гитлеровского командования и своевременно приняло действенные контрмеры. Оно информировало командование Центрального и Воронежского фронтов о готовящемся вражеском наступлении, основательно укрепило эти фронты мощной артиллерией, танковыми армиями и войсками пехоты и приказало генералам Рокоссовскому и Ватутину в случае прорыва обороны на курском выступе остановить противника и совместно с войсками соседних фронтов решительным контрнаступлением разгромить его. Для координации действий фронтов Ставка направила маршалов Г.К.Жукова и А.М.Василевского.
Наряду с этим, несмотря на нависшую угрозу на Курской дуге, Верховное Главнокомандование оставляло в силе свой летне-осенний план 1943 года.
Этим планом намечалось разгромить немецкие группы «Центр» и «Юг», освободить левобережную Украину, Донбасс, восточные районы Белоруссии и выйти на линию Смоленск – река Сож, среднее и нижнее течение Днепра.
Но в первую очередь, конечно, надо было отразить удары на Курской дуге, а затем уже сразу, без какой-либо оперативной паузы, перейти в контрнаступление.
Для этого кроме Центрального и Воронежского фронтов привлекались еще четыре фронта – на орловском направлении Западный и Брянский и на харьковском – Степной и Юго-Западный.
Контрнаступление Ставка решила начать с Орловской операции, которую назвала именем гениального русского полководца – «Кутузов».
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Предполагая, что сегодня утром гитлеровцы перейдут в наступление, Вера и Аня спали беспокойно. Особенно Аня.
Примерно с часов двух ночи то и дело просыпалась и хваталась за спинку кровати: за ней находился тайничок.
– Брось с ума сходить, – ворчала на Аню Вера. – До рассвета еще далеко. Спи.
Но не такова была Аня, чтобы спать. Она щекоткой подняла Веру, и не прошло и полчаса, как они уже были далеко, в глухом лесу, у рации, под охраной местного лесника деда Анисима и его чуткого пса Салтана. Не теряя ни одной минуты, Аня настроилась на волну немецкого армейского корпуса, стоявшего на Жиздре, против плацдарма, занимаемого армией генерала Баграмяна. Но ничего нельзя было разобрать. Тогда она поймала волну корпуса, находящегося на юге, на главном направлении орловского плацдарма.
– Ну что? – спросила Вера, безмолвно наблюдавшая за зеленым глазком станции.
– Проспали, вот что, – ответила Аня. – В эфире такой тарарам,
– Что ты говоришь? – потянулась Вера к наушникам. – Дай послушать.
В эфире действительно стоял тарарам. Многие команды и сообщения гитлеровцы передавали открытым текстом: «Погибли – прямое попадание… Нечем… Сильный огонь! Выдвигаю Гроссмана на 25 – 46… Перехожу на 24 – 85… Не могу. Там ничего не осталось. А с 24 – 40 нет связи…»
По этим отрывкам чувствовалось, что там, где-то на юге орловского плацдарма, внезапно обрушился на немцев шквал огня артиллерии, «катюш» и авиации.
– Одно ясно, что дело темное, – промолвила Вера и вернула Ане наушники. – Время, – показала пальцем она на часы. – Вызывай «Гигант», быстренько передавай свое – и домой.
Не успело еще солнце выглянуть из-за леса, как девушки были уже дома. Наскоро позавтракав, они с кошелками, наполненными продуктами, приобретенными у соседей, отправились в Рославль «на базар», но не по шоссе, а по полевой дороге, через товарную станцию. Там они зашли в диспетчерскую к Клаве – знакомой Ани.
Прежде чем подойти к ней, постояли у порога, ожидая, пока дежурный диспетчер закончит разговор по телефону. Когда тот повесил трубку, к ним подошла Клава и отвела их к окну. Аня, не торопясь, вынула из кошелки яйца и положила их на подоконник, затем клубнику, масло, творог. Дежурный тут же подошел к ним.
– О, зер гут! – вскрикнул он. И, не спрашивая, сколько что стоит, выбросил на подоконник несколько марок и приказал Клаве все это спрятать в холодок.
Выйдя из диспетчерской, они тут же под ее окном присели на скамеечку и стали считать вырученные деньги. А из диспетчерской слышался голос диспетчера. Он разговаривал по телефону с Брянском. Из этого и прежнего его разговора Вера поняла, что на Смоленск через Брянск с назначением на Судимир идет эшелон «Бис» с боеприпасами. В Рославль прибывает в 15.05. Отбытие – 15.20. А Клава им поведала, что южнее Орла гитлеровцы перешли в решающее наступление.
– Идем! – поднялась Вера.
Девушки направились на автобазу. Большущий двор был пуст, ни одной машины. Возле мастерских стояла группа сменных шоферов. От нее отделился фельдфебель и поспешил навстречу подругам.
– Господин фельдфебель, – почтительно поклонилась ему Аня. – Разрешите вас спросить.
– А, Мария! – как старой знакомой, улыбнулся он. – Битте.
– Скажите, пожалуйста, мой муж, Клим…
– А, Клим? Ер ист нихт. – И, полагая, что она не понимает, перстом показал на землю. – Тут ест ин нахт. Ферштейн?
– Данке. Ферштейн, – мило улыбнувшись, ответила Аня.
Тем временем Вера внимательно вслушивалась в болтовню шоферов.
Из этой болтовни она поняла, что у гитлеровцев перед самым началом наступления стряслось что-то страшное – очень много раненых и убитых. А Аня, к своему огорчению, узнала, что автороту Клима бросили под Орел, и теперь вряд ли он попадет в Рославль.
Девушки не стали задерживаться и отправились домой. На шоссе было спокойно, мчались только одиночные машины, больше грузовые и ни одной штабной. За мостом их обогнал небольшой темно-серый автобус с крутящейся на крыше антенной.