По зверю и птице
Шрифт:
пароход или баржа по реке бегут, они в воде
глубоко сидят, им и место нужно глубокое,
чтобы на мель не напороться и судна не повредить —
Так вот по судоходным рекам каждый
год глубину промеряют и по глубине русло определяют.
Промерят и поставят в воде на якорях
на цепи громадные эдакие бочки, которые все
лето на одном месте, как поплавок, держатся.
Это — бакены и есть. Днем глубокое русло по
цвету бочек отличают, потому по одну руку
бакены белые, а по другую красные. А как
стемнеет, так на бакенах огни зажигают и тоже
так: на красном бакене — красный огонь, а на
белом — белый. Так вот бакенщики по берегу
живут и за бакенами следят. По вечерам на
лодках ездят — огонь на бакенах зажигают,
а поутру опять ездят—огни гасят. Да вот скоро
до бакенщика Хабибуллы Тагирова доедем, там
все сам увидишь. Вон впереди и Белая река
показалась.
Костя посмотрел и увидел, что недалеко
перед ним показалась лента широкой реки;
не такой широкой, как Кама, но все-таки очень
широкой.
Проехали охотники еще около версты и вы-
ехали к самому берегу.
Действительно, у берега была вырыта зе-
млянка, из которой вышел татарин-бакенщик
и встретил, как старых знакомых, и деда Гера-
сима и Сергея Федотыча.
Зашли все в землянку. Так там чисто, как
в избе устроено. Лавки по стенам стоят; печка
железная поставлена и труба прямо сквозь
земляную крышу выведена.
Пока дед Герасим лошадь к столбу привя-
зывал и доставал из тарантаса, что было с со-
бой закусить, Костя сбежал к реке и стал но-
вые места осматривать. Увидал он, что, дей-
ствительно, то там, то сям по реке неподвижно
стоят в воде на якорях большие белые и крас-
ные бакены и на волнах покачиваются. Посмо-
трел, как сверху пробежал совсем близко от берега
большой пароход, белой краской крашенный. —
Потом заметил Костя, что над рекой пронеслась
стая диких уток, покружилась над водой и села
на реку. Расплылись утки полукругом и стали
все сразу в воду нырять и, как вынырнут, так
все больше и больше к берегу приближаются.
Когда вся стая нырнет головами в воду, так
похоже становится, точно от большой сети по
воде поплавки плавают.
— Дедушка, что это утки делают? — спросил
Костя подошедшего к нему деда Герасима.
— А это нырки-утки называются, — объяснил
Герасим, — видишь, видишь, как они все ближе
к берегу полукругом ныряют. Они рыбой кор-
мятся, и так загоном, как сетью, рыбу к одному
месту собирают. Успеешь еще, Костя, на реку
наглядеться, а теперь пойдем в землянку; поедим
да чаю попьем; нам ведь до утра больше пере-
кусить-то негде будет.
Послушался Костя, хотя ему об еде и думать
не хотелось; одна только мысль в голове: —
„скорей бы, скорей на охоту!"
Наконец, солнце стало спускаться к вечеру.
Дед Герасим и Сергей Федотыч собрались
на охоту.
Втроем с Костей вышли из землянки и сна-
чала пошли все вместе около версты по лугам
между стогами, а потом разделились. Сергей Фе-
дотыч на одно озерко пошел, а дед Герасим
с Костей к другому направились.
Вскоре и озерко перед ними показалось.
Озерко совсем небольшое, сильно камышом за-
росшее, а по берегам кустарник раскинулся.
— Ну. вот и пришли, — сказал Герасим, — это
озерко „Окуневое" называется, хоть сейчас тут
окуней и нет. Давай теперь, Костя, лодку искать.
Хабибулла сказал, что лодка у него с этого края
в камышах спрятана.
Походил дед по кустам; пошарил по камы-
шам и в скорости плоскодонную лодку нашел
и столкнул на воду.
— Садись, Костя, выедем к середине озерка;
там в камышах и устроимся.
Костя не заставил себя просить; вскочил на
нос лодки, а дед Герасим на корме устроился
и стал шестом по дну отталкиваться. Мелкое
совсем озеро было, до дна-то не больше са-
жени.
Лодка двигалась с трудом, шуршала дном
о подводные травы, а шест то и дело в кувшин-
ках и в осоке путался и приходилось его вырывать.
Выехали на середину озера и дед протолкнул
лодку в камыши. Установив лодку, Герасим об-
ломал немного камыши по бокам, так что в роде
окошек себе на озеро устроил. Потом сел и за-
курил трубку.
— Дедушка, а когда же охота?— спросил
Костя.
— Не торопись, малый; все в свое время
придет. — Как начнет солнце за Каму садиться,
так и полетят гуси; сначала только мимо лететь
будут, а потом, как стемнеет, на озеро садиться
начнут.
— А как же ты, дедушка, в темноте стрелять
будешь.?
— Ничего; на воде видно; да и месяц сего-
дня взойдет. Ночь будет светлая.
Оба замолчали. Дед думал про себя свои
старые думы, а Костя ко всему приглядывался