Победа по очкам
Шрифт:
– Что-нибудь случилось?
– Не знаю. Похоже, да. Приедем – разберемся.
– Лубовский не возникал?
– Поговорили.
– За нами «хвост», – сказал Андрей. – Отрываемся?
– Помигай им, дескать, видим вас, дескать, знаем о вас, дескать, любим.
– В ответ мигают, – сказал Андрей через некоторое время. – Открыто работают. Силу чуют.
– Оторваться сможешь?
– Попробую.
– Оторвись. Чтобы знали, насколько велика их сила, насколько мала.
Выждав момент, Андрей вильнул вправо
– Слабоваты ребята, – сказал Андрей. – Не тем бы им заниматься.
– А чем?
– Частным извозом. Для них – в самый раз. И как бы при деле, и в семью доход. Ну кто же едет в крайнем левом при слежке… Ехать надо во втором ряду справа.
Морозову Пафнутьев нашел в ее кабинете. Трупы увезли, кровь смыли, пробитые пулями дыры в мебели кое-как заделали, но сидела Морозова так, будто все это еще было нетронутым, казалось, до сих пор лежали, изрешеченные пулями, ее помощники, до сих пор пол был залит кровью и громыхали в коридоре шаги людей, чужих и равнодушных.
– Разрешите? – Пафнутьев несмело просунул голову из коридора в кабинет.
Морозова, не отвечая, быстро поднялась, подошла к двери, почти втащила Пафнутьева в кабинет и приникла к его груди, положив руки на плечи. Пафнутьев постоял некоторое время в неподвижности, осторожно погладил женщину по спине, не решаясь отстранить, подвел к директорскому креслу и усадил на мягкое сиденье.
– Простите, – сказала она, приложив белый платок к глазам. – Столько всего за последнее время, что я немного поплыла. Вам не кажется?
– Может быть, самую малость, – предположил Пафнутьев.
– Значит, все-таки есть, – горестно заключила Морозова и, убрав платок от лица, посмотрела на Пафнутьева почти веселыми глазами. Заплаканными, мокрыми, но веселыми.
– Рад вас видеть в добром здравии. – Это все, что смог произнести Пафнутьев в эти минуты.
– Я тоже. И поверьте, Павел Николаевич, наш обмен любезностями – это не пустые слова.
– Догадываюсь.
– Мы с вами в одной лодке.
Пафнутьев озадаченно склонил голову к плечу, пытаясь понять значение этих слов.
– Возможно, – проговорил он неуверенно.
– Не надо! – Морозова досадливо махнула рукой, как бы отметая ненужную любезность гостя. – Мы можем говорить более откровенно. Хотите?
– Хочу.
– Готовы?
– Я вообще-то всегда готов, еще с пионерских времен.
– Не надо! – Морозова опять сделала отбрасывающий жест, но на этот раз она отметала не вежливые пафнутьевские слова, а слова пустые и ненужные. – У меня в Генеральной прокуратуре есть добрые знакомые.
– Это хорошо, –
– Они появились недавно, с год назад. Мы славно сотрудничали. Хотели изобличить Лубовского в убийстве моего мужа. Следователь, который пытался это сделать… Исчез. Вам это известно?
– Теперь, когда отдельные картинки в моем сознании соединились в одно изображение, могу сказать – да, мне это известно.
– Год назад я частенько бывала в прокуратуре… По вызову следователя. Хотя исчез он сам, но знакомства остались. Эти люди сказали мне о характере вашей работы.
– И правильно сделали, – кивнул Пафнутьев.
– В каком смысле? – не поняла Морозова.
– Если бы они не рассказали вам о моей работе, мы бы сейчас не разговаривали.
– Не обижаетесь на меня за то, что я так нагло затащила вас сюда?
– Что вы, что вы! Я вам за это чрезвычайно благодарен.
– Не шутите?
– Есть вещи, которыми не шутят, – веско сказал Пафнутьев.
– Ну, что ж… Тогда продолжим.
Но продолжить не удалось – в кармане Пафнутьева запищал мобильник. Поскольку его номер знали немногие, он приложил палец к губам, давая понять Морозовой, что просит небольшую паузу в разговоре.
– Слушаю, – сказал он.
Звонил Андрей.
– Павел Николаевич, я стою здесь, у двери, в которую вы вошли. У вас все в порядке?
– Вроде как бы…
– Дело в том, что «жигуленок», от которого мы оторвались полчаса назад, стоит рядом со мной.
– И как это понимать?
– Понимать это надо так – они знали, куда мы едем.
– Но этого даже ты не знал!
– А они знали, Павел Николаевич.
– Об этом даже я не знал сорок минут назад!
– А они знали, – спокойно повторил Андрей.
– Они тебя не обижают?
– Нет, улыбаются сквозь стекло. Оказывают знаки внимания.
– Какие?
– Водитель ручкой машет, приветствует.
– Андрей, слушай меня внимательно… Если начнет что-то происходить – звони тут же!
– Понял.
– Их номер видишь?
– Записывайте. – Андрей продиктовал номер машины.
Отключив связь, Пафнутьев некоторое время сидел, уставившись в стол. Казалось, он забыл, где находится и по какому поводу, забыл, кто сидит перед ним. Потом, словно очнувшись, придвинул через стол Морозовой листок с номером серого «жигуленка».
– Вам знакома эта машина?
Морозова всмотрелась в цифры, поиграла в воздухе растопыренными пальцами.
– Нет. Впервые вижу.
– Серый «жигуленок», – подсказал Пафнутьев.
– Да-а-а? Значит, так, Павел Николаевич… Кто-то из моих ребят, из тех, кого расстреляли здесь два дня назад… Что-то говорил мне о сером «жигуленке». Чем-то он привлек их внимание… Слова были примерно такие… «Опять этот серый „жигуленок“. Больше ничего не могу сказать.
– Тогда продолжим, – сказал Пафнутьев.