Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
Весьма тонкое определение: "выявили". "МЫ" выявили. Это могло означать: "мы – абвер", но могло, и даже само напрашивалось: "мы, Гайгель и кто-то там еще"". И вправду – очень тонкая разница. Но Шильке смеялся про себя. Для него "мы" означало: я и Холмс!
– Meine Herren, сегодня я желаю видеть на борту всех, любую пару рук! Полная мобилизация. Радиолокационные машины осуществят точнейший пеленг в строго выбранном районе. Но открывать мы себя не станем. Если сегодняшние результаты подтвердят предварительные расчеты, завтра мы проведем идеальное пеленгование и немедленно их хватаем.
Офицеры со всей серьезностью кивали. Самый больший подлиза, капитан Альбрехт Лемпп, вечно крутящийся возле начальства, со всем благоговением подавал богу войны циркули и шагомеры.
– Все на посты! На сей раз неудачи быть не должно.
Минут через пятнадцать доклада, из которого Шильке абсолютно ничего не понял, хотя то были его собственные расчеты, подлиза Лемпп начал распределять задания отдельным офицерам. Те глядели с некоторым удивлением, поскольку это не было задание, для которого следовало назначать прямо столько уже людей. Но причина стала ясной сразу же:
– Офицер, который завтра окажется наилучшим, послезавтра будет командовать операцией захвата вражеской радиостанции, - услышали все.
И для всех тут же стало ясно, кто будет этим лучшим. Офицер, служащий в чине капитана-подлизы, как называли его за спиной, уже выпрямился, как будто подставляя грудь под орден. Гайгель раздели всех на двойки. Шильке вместе с Лемппом. Ну понятно, кто-то ведь должен сделать вычисления, а придурку еще учиться и учиться, как их делать. Ну и прекрасно, поскольку в расчетах таилась ошибка. Которую мог выявить только ее же автор.
Проведенная после обеда операция была примером идеальной организации, технической эффективности и подготовки всех, кто принимал в ней участие. Ее описание можно было бы направить в Севр [24] в качестве образца для всех остальных, если бы не один щекотливый момент. Дефектным элементом всего предприятия был Шильке. Он игнорировал Лемппа, подглядывающего ему через плечо, и даже сообщал ему:
– Нулевую точку пеленгуем еще перед началом передачи.
24
???
– С какой точностью?
– Небольшой. Они же не могут пользоваться всеми помещениями в Бреслау. Но это ничего страшного. Мы будем достаточно близко, чтобы их быстро запеленговать. Как только они прервут передачу, отступаем, а через четверть часа возвращаемся на предыдущие позиции. Как только они возобновят передачу, у нас уже будет пеленг на точку. Вот формулы, - постучал он пальцем по стопке листков на вспомогательном столике машины.
Их беседу прервал зуммер и сообщение техника:
– Есть сигнал.
– Отлично. – Шильке надел наушники. – Обе машины – вперед, - скомандовал он в микрофон.
– Я на посту.
– Я на посту, - поочередно докладывали водители.
Все как в учебнике. Нынешняя операция могла стать наглядным материалом для учащихся контрразведывательных школ.
– Есть сигнал.
– Есть сигнал, - докладывали техники из обеих машин.
– Отлично, а теперь расширим основание треугольника, - сказал Шильке. – Машина номер два, поворот направо.
– Понял, выполняю.
Красивейшее, зимнее солнце поднималось все выше. Морозный воздух не представлял преграды для радиосигналов, а отсутствие облаков способствовало акции. Техники по ходу подавали пеленги.
– Мы его имеем! – координатор склонился к офицерам, показывая свой планшет. – Где-то тут.
Он нарисовал окружность на карте. Довольно небольшую.
– Ну что, сработало, - буркнул Лемпп.
– Конец сигнала.
– Конец сигнала, - докладывали техники из обеих машин.
– Все в соответствии с инструкцией по применению, - сообщил Шильке. – Все "by the book", - похвастался он собственным владением английским языком. – Обе машины возвращаются, - бросил он в микрофон. – Укройтесь и вернитесь на нынешнюю позицию через пятнадцать минут. За нами могут следить.
– Понял.
– Есть новый сигнал!
– заорал техник из второй машины.
– Не обращайте на него внимания. Разворачиваемся и появляемся на нынешних позициях через четверть часа.
– Есть!
Лемпп качал головой с некоторым восхищением. Он закурил. В тесных и газонепроницаемых внутренностях оперативной машины это походило на газовую атаку.
– Ну, если ты прав, то мы можем схватить их даже сегодня.
– Не обставив район? Все пойдет псу под хвост.
– Как считаешь. Вот я бы пошел на них сразу.
"Потому-то именно ты, а не я, отправишься на фронт", - подумал Шильке. – Желаю удачи в схватке вручную с Иванами.
– А если они хитрее? А если их радиостанция подключена кабелем, сами же они передают из помещения, находящегося в нескольких сотнях метров? Так что ты добудешь немедленной операцией без охранных отрядов? Классическую русскую радиостанцию и кусок провода. Можно продать в качестве лома, - жестоко насмехался Шильке. – Какая-никакая, а выгода.
Лемпп скорчил снисходительную рожу типа: "Лай, лай, собачка. Поглядим, чего ты запоешь завтра". К счастью, Шильке и не собирался петь. Когда они остановились под защитой зданий, он вышел на морозный воздух, накидывая шинель на плечи. Он тоже закурил, время от времени поглядывая на часы. Его охватило странное чувство. Бреслау все еще походил на огромный, спокойный, европейский город. Замечательная агломерация, почти как Метрополис из фильма Фрица Ланга. Но практически каждый горожанин, интеллект которого хоть немного превышал крысиный, прекрасно знал, что мыльный пузырь покоя лопнет с минуту на минуту. А все те сидящие на своих постах марионетки, казалось, игнорируют близящуюся катастрофу. Они все так же дрались за должности, влияния, посты. Он вспомнил, как экономка в его родном доме приносила в кухню овощи. Очень часто он наблюдал за тем, как та вкладывала зелень укропа или петрушки в сосуд с водой. "Пускай попьют, - говорила тогда она, - станут лучше". Окружающие люди, казалось, походили на такие срезанные растения, которые положили в воду. Они все так же считают, что остаются живыми растениями. И им не придет в голову, что нить их жизни уже перерезана.