Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– И замечательно, - Шильке постепенно впитывал царившую на складе атмосферу абсурда. – В отчете так и напишу: "Замечательный стрелок, с опытом в несколько десятков лет".
Сержант за столом с трудом сдерживал смех.
– Но… но…
– Но сейчас быстренько выдайте-ка четыре автомата и камуфляжную куртку. – Тут он еще подумал и решил дополнительно угодить парню из собственной деревни: - Еще возьмете шлем и очки-консервы! Ага, еще грантаты. Через минуту жду вас на плацу!
– Так ведь я же повар, герр лейтенант.
– В первую очередь вы стрелок, а у же во вторую очередь – повар. Выполнять!
Складской сержант спрятал лицо в руках, чтобы не расхохотаться. Вместо того, чтобы отдать честь, он кивнул, что исполнит даже такое курьезное поручение. Но Шильке на него уже не глядел, он бежал в телефонный коммутатор. Там тоже распахнул двери с грохотом.
– Мне срочно нужны люди!
Начальница над телефонистками с достоинством поднялась из-за стола.
– На длительный срок ни одной девушки не отдам [25] , - решительно заявила она.
25
В оригинале другая и более смешная игра слов. "Na gwalt potrzebuje ludzi!" – это же выражение, если переводить дословно, можно понять как: "Мне нужны люди для насилия!" [gwalt - насилие, gwaltowa'c - насиловать, но "na gwalt" - срочно]. На что начальница резонно отвечает: "На насилие ни одной девушки не дам". Вот только не знаю, возможна ли такая игра слов в немецком языке? Не могли же сотрудники абвера в Бреслау, пускай и в конце 1944 года, готовиться в языковом плане к тому, что город займут поляки… Короче, Автор эту хохму придумал
– Прошу не валять дурака, - продолжал Шильке реализовывать свой рискованный план. – Мне нужна одна девушка при форме.
– Ну, не хватало еще, чтобы вы пожелали без формы, сразу же голую.
Женщина осмотрела своих подчиненных. Похоже, ей тоже передалось висельное чувство юмора, сопровождавшее конец уже проигранной войны. Выбрала она самую молоденькую, самую затюканную, которую легче всего можно было заменить.
– Марги, - отправишься с герром лейтенантом.
Девушка, лет шестнадцати или семнадцати, испуганно глянул на мужчину в мундире. Она поднялась, не зная, куда спрятать глаза.
– Но… Я ведь всего лишь телефонистка… Я должна телефонировать, - ляпнула она, из-за чего женщины в комнате рассмеялись.
– Ну а я архитектор, - отрезал Шильке. – Должен строить.
Женщины веселились, как только могли, начальница подтолкнула младшую в сторону двери.
– Пальто не забудь, - еще напомнила она.
– За мной, за мной, - подгонял Шильке. Сам он почти что бежал по коридору. Девушка чуть не упала по причине уж слишком высоких для данных обстоятельств каблуков. Лейтенант милостиво подождал, чтобы Марги могла забрать свое пальто в раздевалке. В нем она выглядела словно ученица пансиона, невинная девочка с бантиками в волосах, в легком, скорее осеннем, чем зимнем, пальтеце.
Зато Хайни был в своей стихии. У механиков он уже устроил кубельваген, и теперь натягивал камуфляжную куртку посреди плаца. Шлем и очки-консервы он натянул еще раньше и теперь стоял, широко расставив ноги, с автоматом на плече. Он единственный походил на последнего спасителя священного Рейха. Повар в безрукавке был похож, скорее, на садового гнома с громадным брюхом. Шильке забрал у него два автомата. Один для себя, а второй он втиснул в руки перепуганной телефонистки.
– Прошу прощения, - не по уставу пискнула та. – Но я не умею стрелять.
– Я тоже не умею, - отрезал лейтенант. – В машину!
Один лишь Хайни выполнил приказ молниеносно. Это был важнейший день в его жизни. Остальные безнадежно карабкались где-то сзади. Повар не знал, что делать с гранатами.
– Герр лейтенант, - спросил он. – А это?
– С собой тащи, - услышал он в ответ.
– А ежли меня подстрелят в такую гранату?
– Взорвешься.
Шильке вынул из папки карту и показал сидящему за рулем парню.
– Езжай приблизительно в это вот место. Это почти что самый конец Охлауэр Штадтграбен.
– Яволь, герр лейтенант.
Возможно, Хайни и не был хорошим водителем, но в шлеме, очках-консервах и камуфляжной куртке производил соответствующее впечатление. Стоявшие на перекрестках люди отскакивали в стороны. Водители немногочисленных автомобилей, которым не повезло помешать ему в движении, тоже предпочитали быстрое отступление. К счастью, широкие, запланированные с размахом улицы позволяли совершить любой маневр. Шильке в очередной раз понял, что в настоящем европейском городе пробок никогда не будет. Просто, во всем свете не было столько автомашин, чтобы вызвать здесь пробки. Германский дар предвидения!
Остановились они на Охлауэр Штадтграбен, неподалеку от Чекового Управления. Вдалеке высилось здание Центральной Почты, но они в ту сторону не глядели. Их интересовали очень красивые дома над крепостным рвом.
– Ну, Хайни, а вот где бы ты поместил радиостанцию?
Парень онемел и чуть не лопнул от накопившейся внутри гордости. Размышлял он довольно долго.
– Наверное, я бы передавал вон оттуда, - указал он рукой направление. О чудо, это окно располагалось весьма близко от того, которое в своих бумагах указал Холмс.
– Браво, мой мальчик. Мне нравится направление твоих мыслей.
Хайни был готов потерять сознание. Шлем, очки-консервы, камуфляжная куртка и свисающий с плеча шмайссер, и вдобавок ко всему – похвала командира. Вершина мальчишеских мечтаний только что была покорена.
– Ну а что скажете вы? – обратился лейтенант к телефонистке.
– Простите, mein herr. Но я ужасно боюсь.
– Чего?
– Что сейчас случится что-то ужасное.
Девушка выглядела существом из иного мира. В расстегнутом пальто, на каблуках, с автоматом в руках, который она держала так, словно бы то была ядовитая змея – подальше от тела.
– А вы? – спросил Шильке у повара.
– Кухню я бы расположил вон там, - указал тот на подвальное окно. – А радиостанцию – на крышу. Пускай их первыми убьют.
– Ну что же, в таком случае, будем руководствоваться интуицией Хайни. Ведите нас, молодой человек!
Парень рванул вперед словно танковая дивизия Гудериана.
Тот в своей жизни не переживал еще ничего подобного. Чуть не развалил вход. По ступеням он бежал так быстро, что за ним никто не поспевал. Особенно запыхавшаяся телефонистка в своих туфлях на каблуках. Остановился герой только на предпоследнем этаже.