Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Профессор Мориарти стал союзником Советов? Забавно. Но на защиту очутившегося под угрозой Бреслау становится Шерлок Холмс со своим братом Майкрофтом! Боже, и кто выдумал подобную чушь? Они оба убивают гения преступлений под Олбинским Порталом. – Полковник глянул на редакционную сноску. – Ага, все ясно. Наш любимый доктор Геббельс.
– Так публикацию заказало Министерство Пропаганды? – спросил Шильке.
– А кто еще может позволить подобную ерунду? Интересно, что получают для чтения коллеги из Рурского Бассейна? Валькирии против американских "шерманов"?
– Есть у бриттов вряд ли год, Молот Тора их снесет! – рискнул зарифмовать Шильке.
Титц весело рассмеялся.
– Вам следует стать поэтом, капитан. "Не поможет вам орудий эмпирия, нам на помощь прибудет валькирия!".
Теперь уже расхохотался Шильке.
– Прошу прощения, герр полковник. Нам нужно основать пропагандистский поэтический кружок абвера.
Оба захихикали.
– Ну да, покажем парням Геббельса, что такое настоящая пропаганда. – Тут полковник пришел в себя и глянул в сторону. – Хайни, ты ничего не слышал.
– Так точно!
– Образцовый германский подход! – Титц вынул из кармана банкнот. – А побеги-ка, парень, еще раз в книжный магазин и купи-ка один экземпляр и для меня.
– Докладываю, что не знаю, будет ли там еще, герр полковник.
– Что?
– Ну, когда я там сказал, что прибыл по тайному заданию абвера, и что нам нужен один экземпляр, так продавец заинтересовался и стал читать вслух заголовок, что Шерлок Холмс спасает Бреслау… Так тут же выстроилась очередь. Так что за это время могли все выкупить.
Титц поглядел на Шильке. Пару секунд они переглядывались в молчании, а потом одновременно расхохотались.
– Так мы еще состояние заработаем на нашей поэзии. Только я бы избегал слов типа "эмпирия", которое может быть непонятным почитателям Геббельса.
– Конечно же вы правы, герр капитан. Нужны такие слова, которые были бы им понятны: "С англичан тут толку мало, как валькирия насрала!".
– Превосходно!
– Хайни, ты все так же ничего не слышишь. Сходи в другой книжный магазин. И не обязательно бегом.
– Есть!
После того, как парень вышел, полковник выдвинул ящик письменного стола и вынул один листок. Судя по выражению на лице, у него сегодня и вправду был замечательный день.
– Последнее дело. В распоряжение фронтового линейного подразделения Хайгель постановил выслать одного нашего офицера. Этим офицером должны были стать вы. – Золотым пером авторучки "Уотерман" Титц вычеркнул фамилию Шильке. – Но ведь кого-то послать нужно. Хмм… Кто у нас показал себя, чтобы удостоить его почетной службой на фронте?
У него был очень красивый почерк. Буквы, складывающиеся в надпись "капитан Альбрехт Лемпп" были образцом каллиграфии.
Холмс производил ошеломляющее впечатление. Как только он появился в двери кафе, Шильке сразу же понял – это он. Хуже было другое, взгляды подняли люди, сидящие за другими столиками. Холмс не шел, он шествовал. Только во всем этом не было ничего неестественного, искусственного или деланного. Просто-напросто, светлейший господин решил проявить милость собравшейся в зале грязи земной и оказать ей часть собственным присутствием. Высокий, худощавый, он одновременно улыбался нескольким женщинам, а те отвечали ему своими улыбками. И разве так должен был выглядеть разведчик? Ведь он обращал на себя всеобщее внимание. Нет, он был попросту восхитителен! На него пялились все. Холмс подошел к официантке и сообщил ей, что хотел бы выпить кофе с приятелем, но просит не подавать того, что имеется в заведении. Очень милым образом он попросил заварить содержимое переданного той небольшого мешочка. Только после этого подошел к столику. Шильке, непонятно почему, уже долгое время стоял чуть ли не по стойке "смирно".
– Дитер, друг мой, - обнял он капитана за плечи. – Как же я рад, что наконец-то могу тебя увидеть.
– Ну, мы же виделись в парке.
Холмс совершенно симпатично улыбнулся.
– Ты видел доктора Ватсона.
– Но ведь он выглядел точно так же, как и ты. Говорил, как и ты.
– Ночью, в парке, в состоянии возбуждения? Ты и вправду знаешь, что видел? Знаешь, о чем говоришь?
Шильке только потряс головой. Сидящий напротив человек и вправду производил ошеломляющее впечатление.
– И Крупманн схватил бы Ватсона, а не тебя?
– Ну да. И я наверняка бы умер от печали, поскольку то мой истинный друг. Впрочем, к тому же он и самый настоящий доктор.
– Медицины?
– Нет. Архитектуры.
Мужчины рассмеялись. Коллег по профессии в шайке становилось больше. Но несколько присутствующих в зале все так же наблюдало за их беседой.
– Прости мне мое замечание, - Шильке прикусил губу. – Но твое поведение, внешний вид, даже не знаю, как это выразить, не совсем соответствуют представлениям о разведчиках. Все на нас глядят. Ты не боишься?
– Ты сам ответил на свой же вопрос. А как еще я должен выглядеть? Зайти сюда в плаще, в шляпе и темных очках? Обменяться с тобой шепотом парой слов, заслоняя лицо газетой, и через секунду испариться через задний ход?
– Ну ладно… Я ляпнул глупость.
– Нет, Дитер. О тебе можно сказать разное, но со всей уверенностью не то, что бы глуп. Ты вправду походишь на Майкрофта, существо даже более умное, чем я, но лишенное энергии.
– Ну а ты, как истинный Шерлок, влил ее в меня, Мачек. Если только наш переход на "ты" по доверенности все так же действует.
– О, - удивился Холмс. – Ты даже правильно выговариваешь мое имя.
– Я немножко говорю по-польски.
– Это "немножко" в недалеком будущем тебе пригодится.
И вновь они улыбнулись друг другу.
– Мой план принимаешь? – спросил Шильке. – Ибо, как я понимаю, его основ объяснять я не должен.
– Абсолютно не должен. Помимо того, я желаю его расширить, но вначале я должен сказать кое-что о тебе.
– Обо мне?
– И ни о ком иначе.
Им подали кофе в маленьких чашечках. Уже сам аромат свидетельствовал, что если кофе у Титца можно было назвать совершенным, то для этого имелось всего одно определение. Настоящий.