Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Присаживайтесь, герр капитан.
Шильке на автомате отодвинул стул. И вдруг замер.
– Но ведь я только лейте…
– А я сказал: герр капитан, - перебил его полковник. – Правда, официальное уведомление о повышении чина вы получите только завтра. Бюрократия, бюрократия… А ведь раньше командующий мог наделять чинами своих людей прямо на поле боя. А сегодня: бумаги, бумаги, бумаги…
– Благодарю вас, герр полковник.
Тот не обратил внимания на неуставную форму. Секретарша внесла кофе и напитки, осторожно поставила все на письменном столе.
– Вот посмотрите, Хайгель… Закончил какую-то военную школу в Пруссии, и ему сказали, будто бы это высшее учебное заведение. В моей Сорбонне он был бы гардеробщиком, а в вашем Оксфорде – ну, не знаю – может, сортиры бы чистил?
Шильке не мог сдержать смех. Ведь сегодня и у него был замечательный день.
– Ну, за ваше повышение в чине. – Титц поднял рюмку. – Прозит!
– Прозит!
Они выпили, каждый по небольшому глотку, чтобы подчеркнуть свое превосходство над безмерно лакающими водку хамами. От внимания Шильке не ускользнуло, что полковник в свою чашку кофе насыпал целых четыре ложечки кофе. Кстати, кофе был очень даже хорош, не какой-то там военный эрзац.
– Вот знаете, это все сегодня… - Титц не знал, как оформить мысли в слова. – Очень хорошо, что так случилось. Потому что… В последнее время черные тучи накапливались над вашей головой.
– Тучи? Вы применили множественное число.
– Да. Собственно говоря, это даже смешно, но… И не знаю, что об этом думать. Вы Крупманна из гестапо знаете?
– Да.
– Так вот, заверяю, что он вам не приятель. Дело в том, что он заявил, что несколько дней назад сообщил вам об операции, цель которой заключалась в то, чтобы схватить польского агента с псевдонимом Холмс. А вы, из чистого злорадства, только для того, чтобы ему помешать, дали объявление, чтобы предупредить польскую сетку.
Полковник вынул из ящика письменного стола сложенную вдвое газету.
– Понятное дело, вначале я подумал, что это не мое дело, что просто гестапо не способно держать язык за зубами, а все свои промахи желает повесить на нас. Абвер – слишком высокие пороги на ваши гестаповские ноги, - поднял голос полковник. – Но он так вопит, что во все это чуть ли не вмешалось РСХА.
– Можно мне глянуть?
– протянул руку Шильке.
– Конечно, - Титц подал ему газету.
Тот быстро нашел соответствующее объявление. "Профессор Мориарти снова атакует!".
– Замечательно, - буркнул он себе под нос. – Я очень люблю Конан Дойла, но мне кажется, что того давно нет в живых.
– И правильно. Кстати, я тоже люблю этого автора.
– Погодите… - Шильке делал вид, будто размышляет. – Про Холмса я услышал от Крупманна три дня назад. Он и сам должен будет это признать. А в объявлении написана сегодняшняя дата. То есть, срок появления книги в торговле.
– Не понимаю, так или иначе, но это глупости.
– Но ведь след проверить можно. Если я хорошо понимаю, тот, кто желал предупредить агента, имел всего три дня на написание и публикацию книги. Но ведь такое, наверное, невозможно, я в типографских делах не понимаю.
– Конечно, это совершенно невозможно.
– Следователь, если книга сегодня появилась в книжных магазинах, тогда Крупманн – идиот!
Титц злорадно усмехнулся.
– Тут вы совершенно правы.
– Тогда давайте проверим. Могу я воспользоваться вашим коммутатором?
– Да.
Шильке нажал на соответствующую клавишу и подошел к микрофону.
– Хайни, к шефу и немедленно!
– Есть! – раздалось из динамика.
– Нет, нет. Вы слишком сильно приняли это к сердцу, - успокаивал новоиспеченного капитана Титц.
– Давайте пусть все будет sicher, герр полковник. Нельзя позволить, чтобы гестапо вытирало о нас ноги.
Честно говоря, он беспокоился, справилось ли НКВД со столь скоростной печатью книги, хотя и знал, что на посаженных на Лубянке советских писателей рассчитывать можно.
Когда Хайни, все еще в боевом облачении, отрапортовал на пороге, Шильке дал ему несколько марок.
– Беги в книжный магазин и купи книжку "Профессор Мориарти снова атакует", если там такая будет. Запомнишь? Сдачу можешь оставить себе.
– Так точно! – ответил парень и ринулся с места бегом.
Титц только улыбался.
– Эх, молодость, молодость. В его возрасте я и сам был кандидатом на завоевание всего света.
– При оказии, просьба, герр полковник. Парень и вправду отличился сегодня, и я обещал ему повышение до ефрейтора.
– Да что вы говорите, я сделаю его сразу же обер-ефрейтором. Мне прекрасно понятна юношеская психика. Пускай оставит себе камуфляж и другие цацки, а то еще расплачется, когда станем забирать. Но оружие пускай сдаст.
– Вот именно. Пускай, лучше, никто не погибнет.
– Вместо этого пускай на складе ему выдадут штык и сигнальную ракетницу. Вид будет такой же грозный.
– Благодарю вас. Это и вправду наилучшее решение.
– Если могу посоветовать. Сделайте его своим ординарцем. Тогда его не возьмут в Фольксштурм.
Шильке хотел было что-то сказать, но ему помешал энергичный стук в дверь. Хайни, должно быть, побил рекорд Гитлерюгенда по бегу в снаряжении. Он прибежал весь в поту, можно было подумать, что снаружи царит чуть ли не летняя жара. Даже Титц поглядел с удивлением.
– Ну что, ты достал этот курьез? – спросил он у парнишки.
– Не понял, - вырвалось у того неуставное замечание.
– Книжку купил?
– Так точно!
Толстое, солидное издание в мягкой обложке легло на письменный стол. На НКВД можно было положиться. Полковник взял его в руки. Ширящаяся на его лице усмешка свидетельствовала о том, что сегодня он получил второй неожиданный подарок. Замечательная штука, которая позволит ему скомпрометировать соперников из гестапо в глазах начальства из РСХА. Пока же что он изучал рекламные надписи.