Побег из Рая
Шрифт:
– Ты Адам? – глухим голосом спросил один из стражников.
– Да, это я.
– А сын твой, Каин, где?
– Зачем он вам? – испуганно спросила Ева. – Нет его в доме, в поле за городом он землю пашет.
Один из черных всадников исподлобья посмотрел на Адама тяжелым взглядом:
– Ваш сын подозревается в убийстве. Мы должны его арестовать и отправить в тюрьму. Это приказ экзарха.
– Наш сын ни в чем не виновен, – сказала Ева. – Он не сделал людям ничего плохого.
– А это уж не вам решать, – перебил ее все тот же черный стражник. – Это решат суд и экзарх!
– Но Каина нет дома, – повторилась Ева.
– Тогда мы заберем его. В заложники. Покуда Каин не вернется в город, – произнес черный всадник, указывая нагайкой на Адама.
– А его за что? – всполошилась Ева. – Он старый больной человек. Он не может сидеть в тюрьме с больной спиной и покалеченной ногой.
– Взять его! – приказал старший стражник.
Двое других черных всадника подскочили к столу и схватили Адама. Ева залилась слезами, пыталась освободить мужа. Но один из стражников развернулся и сильно огрел ее нагайкой. Лицо Евы залилось кровью. Черные стражники связали Адама, вывели на улицу, веревку прикрепили к седлу старшего всадника. Он стремительно вскочил на своего черного жеребца и злобно хлестнул его кнутом. Конь поднялся на дыбы и с места рванул в карьер. Двое других стражников поскакали за ним. Сзади на веревке, прикрепленной к седлу, поднимая густую пыль, волочился Адам. Его одежда и кожа быстро превратились в лохмотья, ломались ребра, руки, ноги, окровавилось все тело.
Адама черные стражники бросили в глубокую темницу, облив перед уходом грязной протухлой водой из помойного ведра. Он даже оклематься не успел. Черные люди вернулись ночью, подхватили его под мышки и как мешок с картошкой небрежно вытащили из темницы. Поволокли дальше и бросили в каком – то дворе под финиковой пальмой.
– Ты кто? – услышал Адам грозный голос, доносящийся откуда – то сверху.
– Я Адам, – ответил он едва слышно, собрав воедино последние силы.
– А я экзарх, – послышался голос сверху. – Давно я хочу тебя увидеть, Адам. А ты не желаешь со мной познакомиться? Подними голову.
Адам перевернулся на спину и увидел звездное небо. Ковш Большой медведицы, Млечный путь с мириадами звезд, тоненький серп луны. Потом он едва склонил голову направо и увидел экзарха. Грузного и уже немолодого человека в пурпурной мантии, сидящего на золоченом троне. Глаза экзарха горели злобой, губы были плотно сжаты, на них появилась пузырящаяся пена.
– Так кто ты? – переспросил правитель Эдемского сада.
– Адам.
– А чей ты? Кто твои родители?
– Я – сын Бога.
– Что?! – взревел экзарх. – Чей ты сын, повтори!
– Я – сын Бога, – прошептал Адам.
– Какого Бога?
– Моего Бога.
– Так, – еще сильнее обозлился экзарх. – Ну, раз ты сын самого Бога, Всевышнего, Вседержителя, Творца и Властителя, то пусть сейчас разверзнутся небеса, и твой Отец защитит тебя! А меня Он пусть покарает!
Экзарх рассмеялся демоническим смехом, встал с трона и носком красного сафьянового сапога больно пнул Адама в покалеченную грудь.
– Почему молчишь? Почему не просишь пощады, червь земляной? Я ведь могу и казнить тебя и помиловать! Проси пощады! Проси как у Бога!
Но Адам уже не имел сил, ни спорить с экзархом, ни просить у него что – либо. Он лишь хрипел и даже стонать не мог.
– Ягуда! – крикнул экзарх.
Тут же к правителю подбежал тот самый черный стражник, что правил ретивым вороным конем, когда волок за собой на веревке Адама.
– В темницу его! – скомандовал экзарх. – А поутру забить камнями!
Адама снова бросили в подвал. Он закрыл глаза и забылся.
Но через какое – то время женская рука осторожно коснулась его плеча. Адам открыл глаза и в полутьме увидел облик Евы. Он узнал ее сразу, по наитию. Так младенцы узнают свою мать в первые месяцы жизни. Рядом с Евой стояла еще одна женщина.
– Кто это? – прошептал Адам.
– Это Лилит.
– Лилит?
– Да, это она. Лилит поможет нам бежать?
– Куда?
– Бежать из Рая.
Женщины осторожно вытащили Адама из темницы и погрузили на телегу. Ева уселась рядом с мужем, Лилит взялась управлять конями. Под покровом ночи они неузнанные никем, тайно подъехали к Евфрату. Там их уже ждали Каин и Авель.
– А где же наши дочери и младшие сыновья? – едва слышно спросил Адам у Евы. – Почему их нет здесь с нами?
– Наши дочери и младшие сыновья останутся в Раю. Им не угрожает опасность. Лилит позаботится о них. Тем более своих детей у нее нет, и уже не будет.
Каин с Авелем быстро грузили вещи на второпях сколоченный плот. Туда же на плот они затем осторожно перенесли отца, подстелив заботливо под его окровавленное тело толстую циновку.
– Пора прощаться, – засуетилась Лилит, – черные всадники уже седлают коней.
– Да, пора прощаться, – Ева поцеловала спасительницу в губы.
Они вместе вошли в воду и толкнули плот. Ева быстро вскочила на него, а Лилит осталась стоять по пояс в реке и махать на прощание рукой. Каин с Авелем налегли на весла, и плот быстро вынесло на середину Евфрата, на самую стремнину.
А черные всадники, грозно размахивая нагайками, уже спустились с холма и рысью приближались к реке…
Глава 5. И между сессиями
Комсомольский оперотряд – это почти тоже, что и студенческая добровольная народная дружина, только без девчонок и красных повязок на руке. В ДНД сгоняли всех, порою против воли, а в оперативные отряды записывали спортсменов силовых видов спорта и единоборцев и от природы крепких ребят. Попасть в такой отряд считалось даже престижным. Ну и конечно романтика и тяга к приключениям многим в те годы не давала покоя.
Ближайший опорный пункт милиции располагался на той же улице Рабочей, что и общежитие студентов – биологов. В тот майский субботний день на свое первое вечернее дежурство вместе со Шторминым отправились два его одногруппника и ближайших друга Олег Кочерженко и Владимир Великов.
Опорный пункт представлял собой небольшую комнату в очень протяженном многоподъездном девятиэтажном доме, который все справедливо называли лежачим небоскребом. В комнате имелся разбитый письменный стол, три шатающихся стула и старенький шкаф с облупленной полировкой, набитый какими – то бумагами, пустыми пивными и водочными бутылками, грязными тряпками и прочим хламом.