Побочное действие
Шрифт:
Где бы только самой их взять, эти силы? Непрерывно колотились в карманах на бедрах запасной магазин и фонарик – закрепить бы эти штуковины, но как? «Калашников», кажется, тяжелел с каждым шагом, но Мэл решила автомат не бросать, хоть пальцами цеплялась за более компактный пистолет-пулемёт. Метр за метром, только бы подальше, прочь от жара, треска, дальнего эха очередей. От выедающей глаза гари, от жара – вон даже щёки мокрые от слёз, а к коже прилипли чужие длинные волосы, колются, щекочут.
«Избегать света». Заметить, на каком именно шаге свет, едва не опаливший, а потом выбросивший беглянок в почти полную темноту оставил их в покое, было невозможно. Этот свет, этот огонь тоже как будто служил Ваасу. Как и сам главарь, любил хватать и отпускать, затевать смертельные кошки-мышки. Неправильно затягивать узлы – ведь умершая в ловушке жертва больше не игрушка. Теперь игры точно закончились. Он не выпустит её больше, если поймает.
– Зачем… зачем они стреляли? – прошелестела вдруг Эбби над самым ухом. Остановилась как вкопанная, вынудив Мэл остановиться тоже. Позади, за прикрытым огромным валуном изгибом дороги приглушенно хлопнуло, и вверх, к самому небу, потянулись рыжие отсветы. Значит, лопнул-таки у колымаги бензобак, раскалился пламенем, но силы хватило только на такой вот хлопок и треск. Правильно, зачем сильнее, если жертвы вне досягаемости.
– Работа у них такая. – Мэл собралась было снова взять девушку на буксир, но та вдруг отстранилась. Лица было никак не разглядеть, только бледное пятно, но насупилась, точно насупилась:
– Ты странная. Ты была… с ним?
Мэл оскалилась во мрак, чётко уловив в последних словах образ главаря. О, Эбби тоже всё ещё чувствовала грубые руки пирата на своих запястьях, когда он тряс её, только что пойманную, сгребал с лица волосы, заглядывал в глаза. Кривил свои тонкие губы в трещинах и ожогах, что-то говорил про сестру: её, мол, продали, как вещь. А какая-то циничная сука в красной майке холодно рассуждала о выгоде и акулах.
– С ним, – с шипящим нажимом произнесла Мэл, – не по пути нам обеим. Идём. Потом всё выясним.
– Выясним… – повторила Эбби тихим эхом, хоть чувствовалось – она готова закричать. Потом явно вспомнила, где находится, заозиралась, скользнула взглядом по чуть светлеющей в высоте дымке облаков, что из ниоткуда наползали на звёзды. И только одна блестела ярче яркого, почти в зените. Или нет – мигала красным, пульсировала, как огненное сердце. Мэл даже моргнула, заподозрив возвращение галлюцинаций, хотя остатки дряни, которую намешал в самокрутке Ваас, давно должны были выйти с потом. Зажмурилась, а когда разлепила веки, чуть не подпрыгнула. Прямо под звездой вырисовывалась похожая на скелет башня. «Металлическое сооружение». Их ориентир. Меньше половины пути до хребта, если хоть на время успокоить себя мыслью, что закрученных дорожных клубков впереди больше не предвидится.
Спуск к реке и путь вдоль её берега на этот раз следовало оставить позади – Мэл хорошо помнила метку аванпоста сразу после переезда через тамошний мост. «Забегаловка Нека» – обзовут же место, в котором случайный гость наткнётся на толпу обкуренных головорезов. К чёрту такие места. Радиовышка с каждым шагом нависала над головой, потом осталась по левую руку, тревожно подмигивая огоньком на верхушке. Справа уже вырастали горы, чудились или нет, но закрывали часть неба массивом без острых пиков. Просто хребет, будто чудище морское выбралось на берег да так и застыло, обняв полукольцом залив. Да, точно, в этих местах она уже была. И залив помнила, с торчащими из воды отмелями, похожими на туши мёртвых китов. И гору – в тот раз она закрывала солнце. И где-то совсем недалеко племя тогда устроило засаду пиратам, но потеряло всех, кто решился на отчаянную меру. Последнего застрелил Ваас, прямо в голову, оставив на одном из здешних камней корону из бурых брызг, а тело бросив зверью и птицам-падальщикам.
Мэл прибавила шагу – перед глазами стояла кривая усмешка главаря. Его взгляд, пустой, но пристальный, точно Ваас уже рыскал вокруг, шёл по следу беглянок. Нет, ничего не слышно. Только радиовышка за спиной тихо стонала на ночном ветру, будто уставший металл пытался убаюкать сам себя, да тёмные заросли шептали и перекликались сонными голосами. Вспомнился тигриный рык, Мэл коротко велела Эбби держаться рядом. Та не возражала, по крайней мере, вслух. Молча переставляла ноги, без помощи преодолевала возвышения и тащить себя больше не позволяла. Сказала, что может сама. Довольно угрюмо, между прочим, зато с грунтовки сошла послушно, хоть желание видеть перед собой что-то понадёжнее зарослей Мэл вполне разделяла. Любая надёжность на острове могла обернуться обманом, гнилой изнанкой самой себя.
Всё оказывалось слишком зыбким и неустойчивым. Даже темнота – глаза уже давным-давно уже к ней привыкли, обратив ночное небо в серую мглу с жемчужной рябью облаков. Камни и дорога, которой всё равно приходилось держаться, чтобы не заблудиться, белёсо светились уже сами по себе, без помощи фар. На языке у Эбби вертелся вопрос, куда же всё-таки они идут. К тому же девушка заметно припадала на левую ногу, особенно когда впереди вставало препятствие, – Мэл скорее чуяла повреждение, чем видела хромоту. Как хищник рану, с той разницей, что теперь уже умела не только причинять боль, но и утолять её. А путь тем временем становился всё более диким и узким. Казалось, он никогда не закончится, не спасёт даже последний – по памяти – поворот вправо, а спасительный хребет всё так и будет отдаляться, как ни беги ему навстречу. Только исчезнут укромные заросли, вместо них вспучатся голые скальные проплешины, всё больше высокие, будто нарочно, чтобы уж наверняка стряхнуть беглецов обратно на дорогу. К людям или нелюдям, с которыми нельзя встречаться.
Голубовато-серой дымкой слева мельком показалось русло реки – ложная цель, ложный путь. Вправо, только вправо, и лучше ускорить шаг, целиком обратившись в слух, зрение, ментальное чутьё. Не встретить бы никого, пускай и дальше мерещится полное одиночество. Но нет, они все здесь, враги, не считая хищных зверей, что кружили где-то поблизости. И жажда, ещё один враг – она продирала горло всё сильнее, когда дорога вдруг обернулась узкой перемычкой моста. Под ним по каменному дну с шелестом и плеском катилась река, здесь совсем узкая. Первым побуждением было сломя голову рвануть вниз, окунуть в воду лицо и пить, пить, пить. Вместо этого Мэл бесцеремонно затолкала Эбби в тень ближайшего валуна и ткнула ей в руки пистолет-пулемёт.
– Держи, с предохранителя снят. На меня только не направляй. Если не решишь пристрелить, конечно. Впрочем, намерение я почувствую. А вообще… постарайся мне довериться.
Она ведь снова хотела спросить, эта рыжая, слова так и рвались наружу. Но смолчала, уже в который раз, и оружие взяла без тряски и трепета, – Мэл только усмехнулась в темноту, хоть к горлу предательски подступало. Правильно, чего трепетать перед железкой. Закончатся патроны – станет просто палкой, дубиной, и удачей будет в первобытной манере размозжить этой дубиной голову хоть кому-то из врагов. А пить некогда. Если не получится уйти в портал, ещё и незачем и некому, к тому же чёрт знает, что за вода в этой речке.
Ничего, идти даже легче, когда часть веса переложил на кого-то другого, будто грузом убийства вообще можно поделиться. Десятки метров до оконечности хребта, нависшие над головой тёмные деревья с плоскими и раскидистыми кронами. Юные разлапистые пальмы. Как они проросли на этих камнях, нашли почву, укоренились? Нужно так же укореняться, цепляться пальцами за пучки жёсткой травы, стебли, что режут почище проволоки. Вроде и не слишком отвесно. Как по кончику вросшего в землю исполинского хвоста, где валуны – гигантские чешуйки. Даже гора на этом острове похожа на чудовище, по бокам туши которого буравили небо дымы пиратских сигнальных костров. До начала подъёма Мэл казалось, что она чётко помнит их расположение. Потом уверенность исчезла. Остались только камни, в которые приходилось упираться коленями, а иногда и прижиматься к ним животом – только бы найти плоскость, где можно перевести дух. Должен же когда-то закончиться этот «хвост чудовища».