Побочное действие
Шрифт:
Перекинутый наискось ремень автомата резал ключицу – заскорузлый материал впивался в мокрую от пота кожу. Ствол непрерывно втыкался в лодыжку; в конце концов пришлось поставить АК на предохранитель, чтобы не прострелить себе ногу, зацепив спусковую скобу попавшейся ненароком веткой. То же самое пришлось проделать с пистолетом-пулемётом Эбби. «Хвост чудовища» тем временем всё утолщался, вздымался вверх, переходя в каменное тело. Где-то по ту сторону длинного гребня в скалах непрерывно подвывал ветер с моря. Этот вой натягивал до предела и без того взвинченные нервы, за ним чудилось ещё что-то. То ли дальнее ворчание моторов, то ли клокочущая злость, но любая попытка отвлечься на подробный ментальный поиск на ходу могла обернуться падением. В конце концов, под ногами обнаружилось подобие не то чтобы тропы, скорее, относительно пологая терраса. Группки деревьев совсем поредели, только в ложбинах из светлого камня, похожих на складки толстой шкуры, темнел кустарник. Морской исполин отдыхал, подставив небу один бок, и до этого бока беглянки, кажется, только что доползли. А ещё здесь обитали гады помельче спящих морских, – Мэл даже замерла, почуяв в первый раз биение маленьких сердец – одного, другого. Змеи таились под камнями и в местах более-менее проходимых. Приходилось по возможности лавировать, – Эбс вздрагивала от каждого непонятного ей телодвижения, но приказам подчинялась.
– Нам нужны руины очень старого храма. Стены, башни, статуи, что-то в этом роде. Рассмотришь первая – можешь даже крикнуть, – согнувшись в три погибели, чтобы отдышаться, высохшими до предела губами шепнула Мэл своей спутнице. Остановка в несколько секунд на удобной в сравнении с пройденной кручей площадке. Только дождаться, когда кровь прекратит бурлить в голове, а потом можно и дальше механически брести, пытаясь обратиться в ментальный локатор. А глаза, оказывается, годятся, чтобы поглядывать на звёзды, вот так, по-дикарски, с земли. Подметить себе над хребтом рисунок созвездия и держать направление.
– Внимание, двести метров до точки назначения, внимание, двести метров до точки назначения. – Что именно заставило её запнуться, Мэл так и не поняла. Уж не это едва заметное бубнение прямо в барабанную перепонку, – умный аппарат неплохо адаптировал громкость. И не радость от близости цели: двести метров, конечно, расстояние смешное, но не здесь. Не ночью на склоне, не на острове, полном врагов – бог весть, получится ли добраться. Скорее уж чувств, всех вместе, коснулось присутствие. К горе приближались, как к некой общей точке, сразу две силы с двух сторон, чтобы столкнуться тут же лбами, на уничтожение.
Наверное, она поторопилась. Край террасы под ногами казался надёжным, как вдруг вместе с каменным крошевом пополз вниз. Повезло не впечататься в камень виском, но темнота с бешеным шорохом завертелась, чтобы, казалось, схлопнуться над головой навсегда, когда падение закончится. Мэл послышался хруст костей, как очень давно, когда от удара о переборку сломался позвоночник. Где-то наверху сдавленно взвизгнула Эбби – нет, пилот, только не падай следом! Хватит, только не снова. Но сверху никто не падал. Немного болело плечо, которое вправлял Бен, сильно саднило правую щёку, бок, оба предплечья. А трещали всего лишь кусты, жёсткие и шипастые, раздирая в кровь и без того ободранное тело.
Глаза застилает алой пеленой ярости. Ночь раскрашена вспышками, каждый звук как тягучий скрежет, настолько мерзкий, что хочется развернуться и выстрелить в его сторону. Всадить в источник шорохов и голосов целый магазин, а может, и два, а потом завершить дело ножом. Бить, рубить, колоть, обдавая себя и всё вокруг тёплыми брызгами, слизывать их с губ при вдохе. Потому что любая тень, что сгустится из темноты за спиной, наверняка обернётся покрытой татау фигурой с занесённым мачете. «Везде вы, ебучие родственники. Что, блядь, достали? Нет? Хуй вам, кишка тонка. А тебя ведьма, я найду… найду, суку, можешь бежать быстрее. Что с тобой делать только? Сразу выпотрошить, или пусть Хойт разбирается?..»
Ненависть, какая же ненависть и злоба – только зубами скрежетать, как в центре распоясавшегося огня. Колючие ветки тоже жглись, нанося новые царапины, но чёртов куст хотя бы не давал сползти ещё ниже. А пальцы уже нащупали опору, то ли корни, то ли лианы, осталось только подтянуться, когда поверх их легла голая бледная рука.
– Эй, как тебя? Ж-живая? – донёсся сверху испуганный сбивчивый шёпот. Звякнул о камни металл – это девчонка убрала за спину пистолет-пулемёт, чтобы грудью улечься на край террасы. – Тут, кажется, кто-то есть… я слышала голоса.
– Я даже знаю, кто. – Мэл боролась со страхом стащить девчонку вслед за собой, поэтому упрямо цеплялась за корни сама, носками ботинок пытаясь нащупать опору для ног. «А ведь выдержали ботинки», – подумалось невпопад. Потом девичьи пальцы поймали Мэл за запястье, потащили неожиданно сильно, пока не нашлась твёрдая почва. Пришлось упасть на неё животом, совсем ненадолго – вот сейчас надо встать и идти. Но мышцы тряслись от напряжения все разом, а сознания касалась рычащая злоба Вааса. Он собрал подкрепление, отогнал отчаянные и отчаявшиеся головы из ракьят, между делом, кажется, насадив пару этих голов на колья посреди аванпоста. Потом пошёл по следу, думая о наказании от босса за пропажу «миноискателя». Сгоревшую машину тоже, кстати, нашёл. Ну и нюх. Тигр на службе у крокодила.
Мэл передёрнуло, как от внезапного озноба. Ремень автомата слетел с плеча, АК болтался едва ли не на поясе – как только не соскользнул совсем. Поправить, встать, и двигать дальше. Постараться при этом не опираться на заботливо подставленную руку, такую хрупкую и нетренированную.
– Эй, я вообще-то на медсестру училась! – громким шёпотом зашипела девчонка уже на ходу, в спину.
– Только начала. Можешь звать меня «Мэл», топать рядом и не удивляться, когда увидишь что-то вроде вертикального бассейна с подсветкой. Это наша дверь отсюда.
Вслед долетело возмущение пополам с изумлением. Мэл не оборачивалась, продолжала топтать бок чудовища, что всё более ровно ложился под ноги. Пыталась нащупать Вааса раньше, чем он обнаружит её или Эбби, как вдруг ясно услышала его голос. Он велел пиратам растянуться цепью и прижать беглянок к вершине, за которой склон обрывался непроходимой кручей к дороге над берегом моря. Он и вправду знал остров как свои пять пальцев, но и враги ему в этом не уступали. Мэл чуяла ракьят, они тоже были здесь.
Когда во мраке внизу расцвели первые вспышки выстрелов, а потом донёсся автоматный стрекот, Мэл без слов схватила Эбби за запястье и поволокла за собой. Почва почти выровнялась, больше не норовила ускользнуть из-под ног под откос, вокруг снова появились редкие группки деревьев. «Шея чудовища…» – успело промелькнуть в голове, когда Эбби вдруг затормозила и почти выкрикнула, указывая то ли вверх, то ли немного вправо:
– Смотри, там!
А может, и не выкрикнула, просто всплеск эмоций резанул нервы Мэл подобием вопля. Там, куда указывала тонкая белая рука, созвездия закрывало что-то, похожее на столб абсолютной темноты. Высокий, по форме напоминающий свечу, а если совсем уж напрячь глаза, ещё и покрытый каким-то рельефом – воображение дорисовывало причудливые узоры. Камни, окружившие огромную свечу, образовывали слишком идеальные для природных скал углы. Стены. Чёрные галереи, кажется, даже ступени, что-то вроде каменного лика после подъёма по ним. Если только ночь не играет с глазами злых шуток, подсовывая то, чего нет. Хотя вряд ли, иначе откуда этот запах бесконечного времени из проёмов древних галерей, что наверняка скрыты за тёмными стенами. И ощущение взгляда – не само ли это время, замерев, смотрит на посмевших тревожить его вялое в этих местах течение?