Поцелуй победителя
Шрифт:
Кестрел потребовалось некоторое время, чтобы понять значение его слов.
— Когда я смотрюсь в зеркало — это всё, что я вижу, — продолжил он. — Нет никаких воспоминаний о том, каким я был прежде.
Аромат плода илеа пьянил. Она забыла своего отца. И не хотела его вспоминать. Переведя взгляд на лицо Рошара, Кестрел встретилась взглядом с его прекрасными, нетронутыми клинком, глазами. И обратила внимание на атласную тёмную кожу его щёк.
— Ты скучаешь по тому, каким был? — спросила она.
Сначала она думала, что он ответит в своей привычной саркастичной манере, но он просто
— А какой прок в сожалениях? — Он прищурил глаз и, видимо понимая, насколько настроение между ними изменилось, добавил: — Ты хорошо обращаешься с клинком.
— Нет.
— Да.
Кестрел покачала головой.
— И никогда особо не умела.
— Я сказал «хорошо», а не «божественно талантливо». Ты обладаешь лёгкостью, которая приобретается после многочисленных тренировок.
— Это то, что ты видишь, или знаешь из моего прошлого?
— Вижу. Прежде я не был с тобой знаком.
Он вновь улыбнулся Кестрел, но на этот раз приветливее. Девушка вздохнула с огромным облегчением от того, что наконец-то появился хоть кто-то, не знавший её прежнюю.
* * *
Обладание фортепиано и конём не причиняло Кестрел никаких неудобств.
Они помогали уже одним тем, что не разговаривали. Не то чтобы они ничего не ждали от неё. Даже фортепиано, казалось, томилось в ожидании, и каждая клавиша только и ждала, когда же её нажмут. Джавелин жевал ткань рукавов Кестрел и пускал слюни, бессовестно выпрашивая ласку. И фортепиано, и конь знали её, и им было всё равно, насколько она изменилась по сравнению с собою прежней. Они принадлежали ей, а она им. Без вопросов.
Кестрел оседлала Джавелина. Это далось ей непросто. Но если она будет поднимать седло ему на спину каждый день, то придет время, когда её руки окрепнут. Кестрел подтянула подпругу. Через открытые двери стойла влетела птичка ирриэль и принялась ковыряться в грязи. Потом она вздёрнула головку и посмотрела на девушку зелёными глазками-бусинками, тряся при этом длинным узким хвостиком. Кестрел взяла мостик для посадки на лошадь, которым, наверное, не пользовалась с тех пор, как перестала быть ребёнком, и поставила ногу в стремя. Жеребец был очень высоким. Даже громадным. Боевой конь. Такой не должен был бы ей подойти, но подходил.
Кестрел неумело усадила себя на коня, но животное, похоже, совершенно ничего не смутило. Птичка вновь упорхнула в безоблачное небо, петляя то вверх, то вниз. Ирриэли не летают по прямой.
Кестрел взяла в руки поводья и пришпорила коня, чтобы он следовал за птицей.
Она выехала из поместья, выбирая тропинку, которая приводила к другой дорожке. Она не узнала её. Прошло совсем немного времени, прежде чем Кестрел оказалась в окружении деревьев, унизанных листвой. Дорожка вела в зелёный туннель. Девушка ехала верхом какое-то время, а потом увидела дневную сову с совятами. Поднялся слабый ветерок. Было не слишком жарко. Хорошая погода для войны.
Несколькими днями ранее она услышала достаточно из разговора между Арином и Рошаром. Они выжидали. Если бы она была ими, то не стала бы затягивать ожидание.
В животе Кестрел эхом отдавались колебания в такт движению коня. Она ослабила поводья, предоставляя Джавелину возможность идти своим темпом.
Но обнаружила, что он скачет все дальше и дальше вперед. Дом Арина уже остался далеко позади. Они доскакали до развилки. Конь выбрал левую тропку. Он скакал уверенно, поскольку уже бывал здесь, поняла Кестрел, и скакал в известное ему и неизвестное ей место.
Она натянула поводья и заставила его резко остановиться. Джавелин фыркнул, перебрав копытами.
Кестрел вспотела. Платье прилипло к коже. Она заставила Джавелина повернуть туда, откуда они пришли... они скакали быстро, а потом еще быстрее, его копыта отбивали ритм в такт её перепуганному сердцу.
* * *
Она почему-то не удивилась, застав Арина у ручья, протекающего рядом с домом, но удивилась своей радости при виде него. Её сердце всё ещё бешено билось в груди.
Арин был без коня, хотя к подошве его обуви прилипла солома. Он сидел на корточках, опустив пальцы к воде, как бы поглаживая поверхность ручья. Только чтобы почувствовать неспешное течение воды, подумала она. Он не оглянулся. И всё-таки знал, что это была она. Он слушал, как замедляется топот копыт Джавелина. Волосы Арина свисали ему на глаза.
Ей хотелось убрать их. Кестрел вспомнила. Точно такие же чувства она испытала и в первый день. Когда купила его. Ей хотелось хорошо разглядеть его.
Она остановила коня.
Арин выпрямился, вода капала с его пальцев. Он подошел поближе, запустил пальцы в гриву Джавелина и встретился взглядом с девушкой. И память подсказала: любопытство, неуверенность, ощущение неправильности, насилие. И всё же необъяснимое желание увидеть и понять. Этого человека. Она вспомнила его упрямые плечи, жесткий рот. Как он отводил взгляд. Всё его тело: безмолвный рык.
Сейчас он не был таким. Он поднял взгляд на неё, на лице читалась беззащитность, обеспокоенность.
— Что случилось?
— Ничего. — Джавелин переступил с ноги на ногу.
Арин нахмурился.
— Я напугал тебя?
— Нет.
— Ты такая бледная. — Он коснулся её руки. Кестрел заметила, как непроизвольно стиснула поводья, но потом ослабила их.
— Это не из-за тебя, — сказала она. Но потом, решив быть честной, добавила: — Да, из-за тебя, отчасти. — Она осеклась, растерявшись, не зная, как объяснить ему или себе разницу между страхом, который заставил её гнать коня во весь опор, и вспышками нервозности, которые она испытывала прямо сейчас, глядя на него сверху вниз. — В лесу Джавелин хотел ехать по тропе. А я не смогла. Это меня расстроило.
Его глаза остекленели.
— Где это было?
— Лес чем-то опасен?
Он схватился за луку седла и вскочил на лошадь позади нее.
— Покажи.
Кестрел держала поводья. Арин обнажил меч. Это был другой меч, не тот, с которым он был в тундре. Она думала об этом, что помогало ей не зацикливаться на том, как страшно ехать верхом, и как вновь ускорилось её дыхание. Чертово вымокшее от пота платье продолжало прилипать к телу, даже когда Кестрел выпрямилась, чтобы быть начеку, чтобы всё, окружавшее их, каждая былинка в лесу, также не могли не заметить Арина.