Поцелуй победителя
Шрифт:
Это было широко распространено в сельской местности. В городе такие случаи встречались далеко не часто. Некоторые феодалы гордились тем, что позволяют своим рабам самим растить собственных детей. Кестрел однажды довелось видеть, как валорианская дама сюсюкалась с геранским малышом. Девчушка дрожала, стоя посреди гостиной. Кестрел, пришедшая на чай, не сразу заметила мать малышки, а потом проследовала взглядом за ребёнком и увидела мать в форме, которая стояла и ждала в тени алькова.
Отец Кестрел ясно дал понять, что в его доме не будет детей-рабов.
Любой такой маленький домик на каждой ферме был ужасен. Прежде — в течение многих лет — она позволяла своему разума спокойно отгораживаться от этого, Кестрел будто помещала в кокон эту несправедливость и прочие неправильности, что происходили ежедневно. Так была устроена жизнь. Но не её жизнь.
И её, порой не соглашался беспощадный внутренний голос.
Не её.
Её.
Слова немедленно отозвались эхом, вторя ритму копыт Джавелина.
Сейчас Кестрел могла сказать, что поняла — жизнь не существует сама по себе, это еще и жизни других людей. А зло нельзя поместить в кокон, запечатать и убрать подальше. Она поняла, что неправильно игнорировать неправильные вещи. Но ещё она поняла, правда состояла в том, что осознать это нужно было давным-давно.
* * *
Небо искрилось от звёзд. Кестрел нашла Арина рядом с костром. Он, щурясь, занимался переделкой чужого кожаного доспеха. Прилаживал отвалившуюся пряжку.
— Ты хорошо видишь в темноте? — Кестрел осталась стоять.
— Нет. — Арин проткнул шилом полоску кожи. — Но днём на это не было времени. — Армия что есть сил продвигалась на запад, хотя и не так быстро, как бы Кестрел того хотелось. Рошар возражал против марш-броска. «Уставший солдат — проигранная война», — любил говаривать её отец.
Кестрел запрокинула голову. Ночь сияла.
— Как сделать зеркало?
— Тебе нужно зеркало? — с удивлением спросил Арин.
— Нет. Меня интересует только процесс его изготовления.
— Тебе нужно покрыть серебром стекло, но я таким никогда не занимался.
Она повернулась, сделав полукруг, чтобы взглянуть на созвездия на западе. Из-под сапог заструился аромат смятых трав.
— Когда-то давно люди, должно быть, пользовались отполированным металлом.
— Наверное.
— Или мисками с водой. Небо похоже на зеркало, если бы зеркало было миской с чёрной водой.
Наступила тишина. Кестрел оторвалась от созерцания звёзд и посмотрела на Арина. Он отложил доспехи и вертел в руке шило. На его лице мелькали оранжевые и красные блики небольшого костерка.
— О чём ты думаешь? — тихо спросил он.
Кестрел не решалась сказать.
Он поднялся, чтобы встать рядом с девушкой.
— Арин, каково это было для тебя? Когда вас завоевали?
— Не уверен, что ты хочешь знать.
— Я хочу знать всё о тебе.
И он рассказал ей.
Казалось, даже звёзды прислушались к его рассказу.
* * *
Они оставили пашни далеко позади. Почва стала рыхлой. Пресная вода встречалась редко. Однако на пятый день своего путешествия из поместья Эрилит, им все же удалось найти ручей и наполнить бочки водой.
Кестрел заметила, как Рошар подошёл к Арину, когда тот чистил свою лошадь.
— Вот. — Принц что-то вручил ему. — Сделай нам всем одолжение. Ты ужасно грязный. — Рошар оглядел его с головы до пят. — По-моему, у тебя ещё даже осталась засохшая кровь за ушами.
Это был кусок мыла. Арин выглядел слегка ошарашенным, словно он жил в мире, где мыла ещё не изобрели. Парень разломил мыло пополам и предложил одну часть Кестрел.
Мыло немного раскрошилось у неё в руке. Его аромат был приятно сладковатым. Кестрел так и стояла, вдыхая дар этого подарка дольше, чем следовало бы. Ей пришло в голову, что если она воспользуется им, как и Арин, то её кожа будет пахнуть в точности, как его.
Девушка аккуратно убрала мыло в седельную сумку, сунув между одеждой, чтобы не сломать.
* * *
— Пойдем со мной. — Арин. Глаза блестят. — Я хочу тебе показать кое-что.
Кестрел последовала за ним, не задав ни единого вопроса, хотя полуденный отдых уже подходил к концу. Они взяли своих лошадей.
Она то и дело поглядывала на Арина, пока они ехали по холму, поросшему травой. Он заметил это и, улыбнувшись, сказал:
— Секрет.
Казалось, его улыбка стала её улыбкой. И его секрет тоже. День выдался погожим: небо было похоже на сатин; ветер гонял в воздухе жёлтые крапинки пуха, застревавшие в гриве Джавелина. Она постаралась запомнить все детали, чтобы сохранить эту жемчужину света у себя в душе.
Они спешились у подножия холма. Кестрел заметила каменные ступени, поросшие травой и убегавшие вверх по склону. Ей пришло в голову, что весь холм, редкий для этой местности, мог быть рукотворным.
— Что это? — спросила девушка. Лестница, насколько она могла судить, вела в никуда. На вершине холма, как ей показалось, ничего не было.
Арин вынул жёлтое перышко из гривы Джавелина и убрал его девушке за ухо.
— Храм. По крайней мере, был когда-то.
Кестрел коснулась щекочущего ухо опахала перышка и провела, едва касаясь пальцем, по стебельку до колкого кончика. Она исследовала новое украшение, стараясь игнорировать удовольствие, которое он ей доставил этим неожиданным жестом.
— Это и есть твой секрет?
— Ты бы не стала спрашивать, если бы не догадалась, что это не так. — Арин озорно улыбнулся. — Пойдем, сама всё увидишь.
Ступеньки под ногами Кестрел были разбиты и шатались. Когда молодые люди добрались до вершины холма, девушка увидела нагромождения мрамора, который некогда служил храму фундаментом. Возможно, он был разрушен после завоевания; валорианцы сносили храмы, построенные геранцами во славу своих богов. Но эти развалины выглядели древними. Мрамор был белее самой белой кости. Резьбу, рисунки и узоры теперь было не разобрать. Они стерлись, их размыло со временем, будто сон после пробуждения.