Под акацией Запада

Жак Кристиан

— Пошли за Амени, — приказал царь Серраманна. — Я буду на террасе.

С высоты дворцовой террасы Рамзес осматривал свою столицу, одним из строителей которой был Моисей. Белые дома с бирюзовыми фасадами дремали под пальмами, гуляющие беседовали в садах у водоемов, высокие стелы, воздвигнутые у пилонов, подтверждали присутствие богов.

Бог Тот попросил Фараона сохранить мир, какие бы жертвы ни пришлось принести. Чувства Рамзеса пребывали в смятении, как найти правильный путь, который

избавит от несчастий. Сердца царя достигли слова бога знания, даровавшего ему новую волю; сын Ра, солнца, воплощавшего божественный свет, был также сыном Тота, солнца ночи.

Амени был еще бледнее, чем обычно. В его глазах застыла бесконечная печаль.

— Ты, по крайней мере, скажешь мне правду?

— Аша умер, Твое Величество.

Рамзес не шелохнулся.

— При каких обстоятельствах?

— На его обоз напали. Пастух обнаружил трупы и сообщил ханаанской страже. Они отправились на место происшествия. Один из стражников узнал Аша.

— Его тело было опознано?

— Да, Твое Величество.

— Где он?

— В крепости, вместе с остальными убитыми.

— Никто не выжил?

— Никто.

— Есть ли свидетели?

— Нет.

— Пусть Серраманна отправится на место нападения, соберет улики и привезет останки Аша и его спутников.

Гигант сард и небольшой отряд воинов загнали много лошадей, чтобы добраться до крепости и вернуться обратно. Прибыв в Пи-Рамзес, Серраманна передал тело Аша бальзамировщику, который обмыл его и умастил благовониями.

Рамзес поднял своего друга на руки и положил на ложе в одной из комнат дворца.

Лицо Аша было безмятежно спокойным. Завернутый в белый саван глава египетской дипломатии, казалось, спал.

Перед ним стояли Рамзес, Амени и Сетау.

— Кто его убил? — спросил Сетау, глаза которого покраснели от слез.

— Мы это узнаем, — пообещал Фараон. — Я жду отчет Серраманна.

— Его жилище вечности закончено, — уточнил Амени. — Суд людей был к нему благосклонен, боги его воскресят.

— Мой сын Ка будет руководить обрядом и произнесет древние формулы воскрешения. То, что было соединено здесь, останется таковым в загробном царстве. Верность Аша Египту предохранит его от опасностей потустороннего мира.

— Я уничтожу убийцу собственными руками, — заявил Сетау, — отныне эта мысль не покинет меня.

Перед Фараоном предстал Серраманна.

— Что ты обнаружил?

— Аша ранили стрелой, она застряла под правой лопаткой, но рана была не смертельной. Вот оружие, которым его убили.

Бывший пират протянул Рамзесу кинжал.

— Железо! — воскликнул Амени. — Зловещий подарок императора хеттов! Таково его послание: убийство посла Египта, близкого друга Рамзеса!

Серраманна никогда не видел Амени в такой ярости.

— Значит, мы знаем убийцу, — холодно сказал Сетау. — Хаттусили напрасно укрылся в своей столице, я проникну туда и сброшу его труп с крепостных стен.

— Я бы не стал этого делать, — сказал сард.

— Но я это сделаю!

— Не сомневаюсь в твоем желании отомстить, но убийца — не Хаттусили.

— Разве этот железный кинжал не хеттский?

— Конечно, хеттский, но я обнаружил другую улику.

Серраманна показал сломанное перо:

— Это боевое украшение ливийцев.

— Ливийцы в союзе с хеттами… Невозможно!

— Когда силы зла решают объединиться, нет ничего невозможного, — возразил Амени. — Все ясно: Хаттусили сделал выбор. Как и его предшественники, он только и думает, как уничтожить Египет, и он готов объединиться со злыми духами!

— Есть другое соображение, — вымолвил Серраманна. — Нападавших было человек сорок-пятьдесят, не больше. Это банда грабителей устроила западню, а не армия.

— Это всего лишь твое предположение, — возразил Амени.

— Нет, реальность. Когда мы изучили окрестности, дорогу и следы, которые оставили всадники, не осталось никаких сомнений. Я уверен, что там не было ни одной хеттской колесницы.

— А что это меняет? — спросил Сетау. — Хаттусили отдал приказ отряду убить Аша железным кинжалом! Раз Рамзес отказался жениться на его дочери, он убил одного из его близких друзей, человека мира и диалога. Никто не может изменить дух народа. Хетты навсегда останутся варварами, без слова чести.

— Твое Величество, — серьезно заявил Адоени, — я ненавижу насилие и войну. Но оставить это преступление безнаказанным было бы величайшей несправедливостью. Пока Хеттскую империю не поставят на колени, Египет будет в смертельной опасности. Аша отдал свою жизнь, чтобы мы это поняли.

Рамзес слушал молча, не выказывая ни малейших эмоций:

— Что еще, Серраманна?

— Ничего, Ваше Величество.

— Аша ничего не написал на земле?

— У него на это не было времени. Смерть наступила сразу же.

— Где его вещи?

— Украдены.

— Одежда?

— Бальзамировщик ее снял.

— Принеси ее.

— Но… он, должно быть, ее уничтожил!

— Принеси ее, и быстро.

Серраманна испытал самый большой страх за всю свою жизнь. С чего бы ему интересоваться туникой и плащом, запачканными кровью?

Сард бегом покинул дворец, вскочил на коня и галопом помчался в деревню бальзамировщиков, расположенную за городом. Хозяин бальзамировщиков сам подготовил тело Аша к последней земной встрече с Фараоном.