Под акацией Запада
Шрифт:
— Я не могу отступить, Аша.
Верховный сановник Рамзеса Великого посмотрел на нижний город, в центре которого располагался храм бога грозы и богини солнца.
— Люди — порочные и опасные животные, — заметил он. — Они оскверняют землю и уничтожают самих себя. Когда люди вовлечены в процесс разрушения, который они сами же и создали, ничто не заставит их его прекратить. Откуда это упрямое стремление к собственной погибели?
— Потому что люди все больше и больше удаляются от богов, — ответил Хаттусили. — А боги этого не прощают.
— Это забавно, Ваше Величество… Вы вынуждаете меня признаться, что я провел свою жизнь в борьбе за Маат, за гармонию между небом и землей, как если бы все остальное было всего лишь пустяком.
— Иначе разве ты был бы другом Рамзеса?
Ветер стал порывистее, холод усилился.
— Лучше вернуться, Аша.
— Это слишком глупо, Ваше Величество.
— Таково мое мнение, и мы ничего не можем поделать, ни ты ни я. Пожелаем, чтобы боги хеттов и Египта стали свидетелями нашего чистосердечия и сделали чудо.
На набережной речного порта Пи-Рамзеса кишела перевозбужденная толпа. В этот день многочисленные корабли из Мемфиса, Фив и других южных городов выгружали свои товары. Рынок столицы, обычно очень оживленный, собрал так много народа, что некуда было ступить. Владельцы лучших торговых мест, среди которых были и женщины, в совершенстве освоившие это занятие, надеялись получить большие прибыли.
Держась за руки, Урхи-Тешшуб и Танит прогуливались среди зевак, осматривая ткани, сандалии, шкатулки из драгоценного дерева и другие чудеса. Весь Пи-Рамзес был здесь, и прекрасная финикийка улыбалась многочисленным знакомым, которые с интересом поглядывали на хетта.
С глубоким удовлетворением хетт отметил, что люди Серраманна больше за ним не следили. Преследовать добропорядочного жителя столицы являлось преступлением, и Урхи-Тешшуб непременно подал бы жалобу.
— Я могу… купить? — умоляюще спросила Танит.
— Полноте, моя дорогая, ты совершенно свободна.
Танит увлеченно набросилась на покупки, чтобы усмирить свою нервозность. Переходя от торговца к торговцу, супруги остановились перед прилавком Райя. Сирийский купец предлагал оловянные чаши, тонкие алебастровые вазы и флаконы для благовоний из цветного стекла, которые раскупали щеголихи. Пока Танит упорно торговалась с одним из помощников Райя, тот подошел к Урхи-Тешшубу.
— Превосходные новости из Хаттусы: переговоры, которые вел Аша, потерпели неудачу. Император не отказался от своих требований.
— Так они прерваны окончательно?
— Аша возвращается в Египет. Ответ Хаттусили Рамзесу — железный кинжал, который император пообещал вытащить из трупа Рамзеса.
Урхи-Тешшуб долго молчал:
— Вечером сам принеси товары, их купит у тебя моя жена.
С каждым днем Сетау удивлялся все больше и больше. Как Лотос, его красивой жене-нубийке, удавалось не стареть? Ведь она не пользовалась ни мазями, ни притираниями, только колдовство сохраняло нетронутой красоту, перед которой ее муж был не в силах устоять. Любовь с ней была восхитительной игрой с неисчерпаемыми фантазиями.
Сетау поцеловал груди Лотос.
Вдруг она насторожилась:
— Ты не слышал шум?
— Твое сердце стучит немного сильнее…
Пылкость Сетау воспламенила Лотос, которая думала теперь о разделенном и опьяняющем удовольствии.
Нежданная посетительница остановилась. Она проникла в лабораторию, надеясь, что супругов там не окажется; живя в Пи-Рамзесе, они неохотно расставались с сосудами с ядом королевской или черной кобры, свистящей или рогатой змеи. При поддержке главного лекаря царства они изготавливали новые лекарства и старались улучшить старые. Пиры и светские развлечения им претили. Вместо того чтобы впустую тратить время, не лучше ли заняться изучением целебных свойств змеиных ядов, способных не только убивать, но и спасать жизнь?
Томные вздохи и прерывистое дыхание успокоили посетительницу. Любовники были слишком заняты, чтобы заметить ее присутствие. Стараясь не шуметь, женщина стремилась завладеть флаконом с ядом. Но какой выбрать? Праздный вопрос. Разве эти яды не стоили друг друга? В необработанном виде их действие становилось опасным.
Шаг, другой, третий… Еще немного, и она будет в самом сердце лаборатории.
Вдруг возник силуэт.
Испуганная женщина остановилась. В полутьме она узнала королевскую кобру, которая раскачивалась из стороны в сторону, готовая напасть. Страх был так велик, что крик застрял у нее в горле. Однако инстинкт подсказал ей, как следует избежать опасности, необходимо медленно, незаметно пятиться назад.
Ей показалось, что бегство длилось целую вечность. Когда женщина исчезла, сторожевая кобра снова уснула.
Амени пересчитал папирусы: сорок два, по одному на провинцию. Результаты изменятся в зависимости от количества каналов и водоемов. Благодаря большому озеру, сооруженному фараонами Среднего Царства Фаюм, где и так росли многочисленные виды деревьев, столица будет в выгодном положении. В соответствии с распоряжениями Рамзеса ивы посадят по всему Египту, и лаборатории храмов извлекут из коры обезболивающие вещества, которые лекари используют в медицинской практике.
Увеличение работы вызвало у Амени приступ ярости, от которого пострадали его подчиненные, но указания Фараона не обсуждались. К счастью, носитель сандалий царя не занимался подготовкой к войне! Меренптах прекрасно справлялся со своими обязанностями и не приходил с жалобами в его кабинет.
С папирусами в руках Амени преградил путь Фараону, который направлялся в храм Амона для совершения вечернего обряда.
— Твое Величество может уделить мне минуту времени?
— Только для срочного дела.
— Ладно, я не настаиваю…
— Твоя уловка не случайна. Что тебя тревожит?
— Красавица Изэт приходила посоветоваться со мной.
— Она что заинтересовалась государственными делами?
— Она не хочет быть причиной конфликта с хеттами. Должен признаться, ее искренность меня тронула.
— Раз уж очарование Изэт на тебя так подействовало, не в опасности ли царство?
— Это серьезно, Твое Величество. Великая Супруга Фараона действительно не хочет быть причиной новой войны.