Под акацией Запада
Шрифт:
Дуновение ветра подняло льняную занавеску окна. По крайней мере, хеттке так показалось, пока перед ней не возник длинноволосый, внушительного вида мужчина.
Мат-Гор вскочила и скрестила на груди руки:
— Кто вы?
— Хетт.
Лунный свет позволил царице лучше рассмотреть лицо неожиданного посетителя.
— Урхи-Тешшуб?
— Ты помнишь меня, девушка?
— Ты осмелился проникнуть в мою спальню!
— Это было нелегко, я тебя давно подстерегаю. Так как Серраманна не прекращает за мной следить, я долго выжидал, прежде чем приблизиться к тебе.
— Урхи-Тешшуб… Ты убил императора Муваттали и пытался убить моих родителей!
— Все это было так давно… Сегодня мы два хеттских изгнанника в Египте.
— Ты забыл, кто я?
— Красивая женщина, которая живет в придуманном ею самой мире.
— Я — супруга Рамзеса и царица Египта!
Урхи-Тешшуб сел у подножия ложа:
— Очнись, девочка!
— Я позову стражу!
— Что ж, зови.
Урхи-Тешшуб вызывающе смотрел на хеттку. Молодая женщина встала и налила себе чашу прохладного вина.
— Ты чудовище и животное! Почему я должна тебя слушать, тебя, воина-изменника!
— Потому что мы принадлежим одному народу, который всегда будет врагом проклятого Египта!
— Прекрати бредить: подписан мирный договор.
— Прекрати тешить себя пустыми мечтами, Мат-Гор, для Рамзеса ты всего лишь иноземка, и вскоре ты очутишься в гареме.
— Ты ошибаешься.
— Он дал тебе хоть чуточку власти?
Молодая женщина не ответила.
— Для Рамзеса ты не существуешь. Ты всего лишь хеттка — символ этого мира, который Фараон в конце концов нарушит, чтобы раздавить врага. Рамзес коварен и жесток, он расставил хитроумную ловушку, куда не замедлил угодить Хаттусили. А ты, ты была принесена в жертву собственным отцом! Ищи забвения, Мат-Гор, пользуйся счастливым временем, так как молодость быстро проходит, гораздо быстрее, чем ты думаешь.
Царица повернулась к Урхи-Тешшубу спиной:
— Ты все сказал?
— Подумай о моих словах, и ты убедишься в их справедливости. Если захочешь меня увидеть, дай мне знать так, чтобы не вызвать подозрений у Серраманна.
— А зачем мне тебя видеть?
— Ты любишь свою страну так же, как и я. И ты не станешь мириться ни с поражением, ни с унижением.
Мат-Гор долго колебалась, прежде чем обернуться.
Легкий ветерок поднял льняную занавеску, Урхи-Тешшуб исчез. Был ли он демоном ночи или пришел напомнить ей о реальности?
Шесть человек громко пели, ритмично двигая ногами, погруженными в широкий чан, наполненный виноградом. Они с воодушевлением топтали спелые грозди, которые дадут превосходное вино. Наполовину пьяные от испарений, выделявшихся из чана, они неуверенно держались за ветви беседки из виноградных лоз. Самым воодушевленным был Серраманна, который задавал ритм остальным.
— Вас спрашивают, — сказал виноградарь.
— Продолжайте, — приказал Серраманна своим людям, — и не расслабляйтесь!
Человек был из стражи пустыни. Энергичный, с суровым лицом он никогда не расставался с оружием: луком, стрелами и коротким мечом.
— Я пришел доложить, — сказал он Серраманна. — Наши дозорные отряды прочесывают Ливийскую пустыню в поисках Малфи и его людей.
— Вы их обнаружили?
— К сожалению, нет. Пустыня огромна, а мы контролируем лишь территорию, близкую к Египту. Пойти дальше было бы рискованно. Бедуины шпионят за нами и предупреждают Малфи о нашем приближении. Он стал неуловимой тенью.
Серраманна был разочарован и раздражен. Стражи пустыни считались лучшими отрядами в Египте, и их неудача доказывала, до какой степени опасным противником был Малфи.
— Ты уверен, что Малфи объединил много племен?
— Нет, — ответил стражник, — возможно, речь идет всего лишь о слухах, как это часто бывает.
— Малфи хвастался, что у него есть железный кинжал.
— Я ничего такого не слышал.
— Оставь на месте дозорный отряд и при малейшем конфликте предупреди дворец.
— Слушаюсь… Но чего нам следует опасаться со стороны ливийцев?
— Мы уверены, что Малфи так или иначе будет пытаться нам навредить. И он подозревается в совершенном преступлении.
Амени не выбрасывал ни одного документа. Со временем его кабинет в Пи-Рамзесе превратился в архив, состоявший из папирусов или деревянных табличек. В трех дополнительных комнатах хранились старые дела. Его подчиненные неоднократно советовали ему избавиться от малозначащих документов, но Амени предпочитал держать под рукой максимум информации, чтобы не обращаться в различные ведомства, медлительность которых выводила его из себя.
Писец работал быстро. С его точки зрения, любая проблема, решение которой затягивалось, могла обостриться. И лучше всего рассчитывать только на себя, не думая о помощи с чьей-либо стороны.
Насытившись вареным мясом, Амени работал при свете масляной лампы, когда в кабинет вошел Серраманна.
— Опять читаешь…
— Нужно же, чтобы в этой стране кто-то занимался подробными деталями.
— Ты испортишь здоровье, Амени.
— Оно уже давно испорчено.
— Можно сесть?
— При условии, что ты не нарушишь порядка.
Гигант сард предпочел постоять.
— Ничего нового по поводу Малфи, — пожаловался сард. — Он скрывается в Ливийской пустыне.
— А Урхи-Тешшуб?
— Он живет на широкую ногу с богатой финикийкой. Если бы я его не знал, как охотник знает свою дичь, я бы поклялся, что он стал добропорядочным человеком, и не имеет других стремлений, кроме как наслаждаться счастьем и хорошей едой.
— А почему бы и нет? Другие же иноземцы польстились на спокойное существование.