Под британским флагом
Шрифт:
54
Мы с Фион жили неподалеку от верфи в гостинице «Жирная треска», занимали двухкомнатный номер. В первой проходной комнате был мой кабинет, а во второй — спальня. Кровать уже без балдахина и не на подмостках, но все еще широкая, человек на пять. Большую часть постояльцев гостиницы составляли морские капитаны и офицеры. Все без жен. Благодаря им, моя жена постоянно была в центре внимания. Поскольку их было много, ее нравственность вряд ли поколеблется. Ведь для того, чтобы согрешить, надо выбрать кого-то одного, а это превращается для жадных на внимание женщин в неразрешимую проблему.
Мы с Фион несколько раз съездили в центр Лондона.
— Ты сделал хороший выбор! — похвалил меня Уильям Хотэм. — В наше время трудно найти красивую жену с хорошим приданым!
На обратном пути на нас никто не напал, хотя Фион вздрагивала при каждом постороннем звуке за пределами кэба, но не от страха, а от желания поучаствовать в приключении. Ей даже в голову не приходило, что приключение может закончиться хэппи-эндом для разбойников, а может, мечтало именно о таком развитии событий.
Однажды утром беззаботная жизнь закончилась. Когда мы поздно завтракали в столовой гостиницы, прибыл вестовой с корвета.
— Сэр, привезли карронады! — доложил он.
Я оставил жену развлекаться примеркой новых нарядов в нашем номере, а сам отправился на корабль.
Тридцатидвухфунтовая карронада была раза в два легче пушки такого же калибра, но все равно весила почти полторы тонны. Если такая дурында сорвется со стрелы, то сможет нанести значительные повреждения кораблю. Потом ее предстояло установить на скользящий станок-лафет, на котором ствол после выстрела вместе с верхней частью скользил назад, а после заряжания его толкали вперед. Наводка по вертикали и горизонтали производилась только стволом, станок оставался неподвижен, что значительно облегчало работу с орудием. Три человека легко управлялись с карронадой, но поскольку стрельба обычно шла одним бортом, расчет зеркально расположенного орудия приходил на помощь. Эффективная дальность стрельбы из карронады составляла максимум два кабельтова. Это было орудие для модного ныне у англичан боя на пистолетной дистанции, когда не надо прицеливаться, а рубись себе, пока не победит тот, кто стреляет чаще и весомее. За эффективность на короткой дистанции карронады получили у английских моряков название «Сметатель». До вечера мы установили все карронады, и со следующего утра приступили к тренировкам по стрельбе из них. Заряжание, выдвижение на позицию стрельбы, якобы выстрел, якобы пробанили… Доводили действия до автоматизма, сплачивая экипаж в лютой ненависти к офицерам, которые заставляют заниматься тяжелым и ненужным делом. За этими тренировками нас и застало известие, что Испания перешла на сторону французов, объявила войну Англии.
55
Мой корвет под французским флагом крейсирует в Кадисском заливе. По приказу Адмиралтейства должны проследовать в Гибралтар, выгрузить там почту и пассажиров, а потом отправиться на соединение со Средиземноморским флотом, которым все еще командовал адмирал Джон Джервис. Вчера мы увидели прямо по курсу испанский флот в составе двадцати линейных кораблей и трех десятков поменьше. Я приказал лечь на обратный курс, удалиться от противника на максимальную дистанцию, и решил использовать эту встречу, как повод поохотиться на испанских купцов. Наверняка многие испанские капитаны понятия не имеют, что их страна ввязалась в войну с Англией, поэтому без боязни следуют из колоний в метрополию. По пути сюда нам никто не попался, хотя прошли Бискайский залив по самому длинному пути — вдоль французского берега, а потом испанского.
— Вижу парус! — радостно кричит с грот-мачты один из впередсмотрящих, показывая рукой на северо-запад.
Я
На северо-западе мыс Сан-Винсенте. Обычно купеческие суда, следующие через океан, выходят к западной части Пиренейского полуострова, а потом следуют на юг до этого мыса, после чего поворачивают на юго-восток к портам Кадисского залива или к проливу Гибралтар, но точно так же огибают мыс и военные корабли, следующие, допустим, из французского Бреста. Дует западный ветер, мы идем курсом норд, поэтому решаю следовать так и дальше. Подойдем поближе, посмотрим, что это. Если испанское купеческое судно, пойдем на сближение, а если большой военный корабль — на удаление. Скорость у нас выше, так что при желании не разминемся или не встретимся.
На шканцы выходит Фион Хоуп. На ней новое платье, купленное в Лондоне. Сегодня день этого платья. Завтра — следующего. Цикл — девять дней. После переселения моей жены в капитанскую каюту корвета и выхода из Лондона начался второй цикл. Вообще-то на боевом корабле в походе не положено находиться женам капитана и офицеров, поэтому Фион числится моей сестрой. Когда она выходит на шканцы, почти у всех членов экипажа, особенно у молодых, появляются неотложные дела поблизости. Мою жену прямо таки прёт от такого мощного и постоянного мужского внимания. Сидела в глуши деревенской никому не интересная, а тут сразу столько тайных воздыхателей. И у моего экипажа теперь есть, на чей образ дрочить перед сном и не только. Тем более, что образ не тускнеет, освежается каждый день, пусть и путем разглядывания издалека. Впрочем, лейтенантам и мичманам даже удается поговорить с ней, когда я оставляю Фион одну на шканцах, или приглашаю кого-нибудь их них на обед, или принимаю приглашение кают-компании на обед. Раз в неделю офицеры приглашают меня отобедать с ними, чтобы отблагодарить за то, что я приглашаю их по отдельности за свой стол. Или не приглашают, что встречается в порядке исключения на некоторых кораблях.
— Про какой парус кричали? — спрашивает Фион, поднимаясь на шканцы.
Она приподымает подол платья, чтобы не наступить на него. Наверняка стоящие внизу матросы увидят кружева на штанинах ее панталончиков. Можно считать, что день у них удался и ночь будет яркой. Некоторые уже почесывают руки.
Я даю жене подзорную трубу и показываю, в какую сторону смотреть. Фион долго водит трубу из стороны в сторону, пока я не направляю рукой.
— Вижу! — радостно восклицает жена. — Какой маленький кораблик!
Кораблик оказался в два с лишним раза больше корвета. Это был флейт голландской постройки водоизмещением тысяча двести тонн. На флагштоке испанский флаг. В правом борту четыре пушечных порта. Столько же должно быть и в левом, но пушек, наверное, всего четыре. В Вест-Индии они не нужны, там с пиратами покончено лет пятьдесят назад, а следующий период начнется, когда Испанская империя распадется на множество маленьких и не очень государств. Видимо, раньше ходил в Ост-Индию, где всё никак не перевешают отчаянных парней. Тамошняя рождаемость опережает работу палачей. Мы должны были пересечь курс флейта по носу на дистанции около полумили, но я приказал убрать главные паруса. Вдруг решат пострелять?! Испанцы, как и французы, предпочитают бить по парусам, такелажу. Им нужна не победа, а возможность удрать.
Когда дистанция сократилась до трех кабельтовых, я приказал поменять французский флаг на английский и выстрелить холостым из погонного орудия. На купеческом судне решили не играть в героев, повернули на ветер, чтобы остановиться, не убирая паруса, а на воду спустили шестивесельную лодку. На ней прибыл на корвет шкипер с судовыми документами на «Жорж Джоунг». Французское название ни к чему не обязывало, но намекало, что судовладелец, скорее всего, подданный республики. Шкипером был высокий и крепкий блондин лет тридцати семи, одетый в шляпу-треуголку того фасона, что сейчас моден у английских военных моряков, черный кафтан, застегнутый на бронзовые пуговицы с якорями, черные панталоны и гессенские сапоги. Наверное, раньше служил в военном флоте или до сих пор мечтает послужить.