Под чужой личиной
Шрифт:
– Да я в самом расцвете лет!
– Ну-ну.
– Нет, честно!
– А докажи!
– Как знаешь. Если что, сама напросилась, – предупредил Тиар, привлекая меня к себе. Сопротивляться я и не думала... Давай же, подойди. Ближе. Еще чуть-чуть. Самое то.
Я резко схватила призывно ухмыляющегося эльфа за ворот распахнутой рубахи и толкнула в сторону обрывистого озерного склона, но в самый последний миг этот гад успел уцепиться в мое плечо, увлекая за собой в водные просторы.
Спаси меня, Двуликая...
ГЛАВА 9.
Две недели в Грэце пролетели совершенно незаметно. Странное дело – эльфы
Мы возвращались из Озерного края, где провели выходные, когда на нашем пути возникли два смутно знакомых мне человека. Но где я их видела?
– Инге, мы так долго тебя искали! – Воскликнул немолодой уже человек с приятными чертами загорелого лица. Неровно обрезанные пепельные волосы реяли по ветру, как и запыленный плащ, небрежно накинутый на широкие плечи. Стоявший поодаль молодой маг приглядывался ко мне с нездоровым любопытством, словно стараясь разглядеть что-то знакомое, что скрыто за блуждающей на моем лице абсолютно счастливой улыбкой. – Идем, нам пора, – он протянул руку, чтобы схватить меня, но я испуганно прижалась к Тиару, шепча в оттопыренное остроконечное ухо:
– Кто это такие? Я их не знаю.
Видимо, люди расслышали мои слова, потому что их лица неуловимо изменились, став внезапно жесткими и хмурыми, словно маски одели. И ни одной эмоции не прочесть. Синеглазый колдун в резком тоне обратился к моему спутнику. В виде весомого аргумента, способствующего честности предстоящего разговора, в руке у него материализовался сгусток сине-голубого пламени. Мощная штука.
– Что ты с ней сделал, остроухий хмырь?! Почему она нас не помнит?
Эльф завел меня за спину и гордо вскинул подбородок, словно не замечая магических пассов оппонента:
– Она моя. Я никому ее не отдам, тем более вам.
– Что так? Боишься, уведем? – Едко осведомился темноволосый, прожигая Тиара ледяным взглядом.
– Не боюсь. Но я не дам ее в обиду. Повторяю, она – моя.
– Так ли? – Премерзко хмыкнул маг, выдергивая меня из-под защиты широкой спины и резко сдирая с моей руки простой эльфийский браслет. Украшение со звоном упало на землю, а я увидела на своем запястье не то ожог, не то татуировку, пылающую алыми отблесками. И жжется, зараза. Как я раньше ее не заметила? И не почувствовала...
– Видишь, она тебе не принадлежит, – холодно молвил чародей. От его прикосновения ожог вспыхнул с новой силой, заставив меня сдавленно застонать сквозь зубы от резкой боли. Бросив на меня короткий, ничего не значащий взгляд, колдун отнял ладонь от моего запястья. Боль смиренно утихла. – Она даже себе не принадлежит.
Хранитель опустил голову, не отрывая глаз от разрисованного сполохами пламени запястья. А я все не могла понять, что же это значит.
– Что это? – Я всмотрелась в переливающиеся символы, пытаясь перевести хоть одну руну. Тщетно, слова какие-то неразборчивые, словно целью было просто что-то написать, а не вложить в надпись смысл.
– Печать.
– А точнее?
– Договор. Твое согласие на временную работу, до истечения которого ты должна выполнять все, что от тебя требуют, не задавая вопросов и не отказываясь от заданий. Иначе – смерть.
– Но...
– Никаких “но”, таковы правила. Не мне и не тебе их менять. Это вековые устои магических контрактов.
– А почему она горит? – Поинтересовалась я, глядя на синеглазого. Такой молодой, а так много знает. Правда, мысли у него какие-то скрытые, затертые, я бы даже сказала. Словно он задумал нечто нехорошее, но не желает посвящать кого бы то ни было в свои злодейские планы.
– Это означает, что ты не выполняешь задание. Еще немного, и она бы тебя сожгла. Дотла. Как бы ты это пережил, достопочтенный эльф?
– Я... я не знал, – Тиар устало потер виски, притянул меня к себе, обнял за плечи. – Прости меня, Ин, я никогда не желал тебе зла. Я скорее сам бы погиб, чем подверг тебя опасности. Прости...
– О чем ты, милый? – Я ласково провела ладонью по напряженной щеке, улыбнулась, но ell не проникся моим настроением. Напротив, он напрягся еще больше, жилка на шее забилась с удвоенной скоростью, а скула, к которой я прикасалась, затвердела под моими пальцами. Он виновато посмотрел мне в лицо и горько прошептал:
– Я запер твои мысли. Те, которые касались путешествия. Я думал, так будет лучше. Не для меня – для тебя. Я думал только о тебе, как оградить тебя от подстерегающей за каждым углом опасности. И нашел только один выход – оставить в Грэце, эльфы никогда не нападут на мою невесту, – кивок на смятый браслет, бесформенной кучей валяющийся на земле. – А, помня, ты никогда бы не осталась со мной. Ты ушла бы навстречу долгу. Я не мог этого допустить.
Я смотрела в его лицо, силясь вникнуть в суть произнесенных слов. Понимание приходило медленно, рывками, принося с собой пустоту там, где раньше билось сердце. Он меня... обманул? Использовал? Без моего согласия решил мою дальнейшую жизнь? Да как он мог?!
– Что ты сделал? – Слабо спросила я. Голос не слушался, а глаза щипало от подступающих слез. Обидных. Горьких. Разве я заслужила такое обращение?
– Заставил тебя забыть все... это... – Было заметно, что слова давались ему с трудом, словно он признавался в чем-то постыдном. Так, пожалуй, и было.
– Зачем? – Более глупого вопроса я придумать не могла. – Ты мне не доверяешь?
– Доверяю! – Эльф сжал мои руки в своих, поднес к губам побелевшие пальцы. – Только не могу отпустить...
– Почему?
– Потому что я люблю тебя... – Просто признался Тиар. Я не нашла слов, чтобы хоть что-то ответить. Он меня предал, а теперь рассуждает о своих высоких чувствах, сподвигших его на этот дурной поступок. Разве это правильно? Разве достойно Перворожденного? Да хоть бы и обычного человека? Предательство перечеркивает собой все искреннее и чистое, что было прежде, заставляет отвернуться от некогда обожаемых очей.
– И только... – Я брезгливо вырвала свои руки, стараясь не сталкиваться с его подавленным взглядом. Еще и виноватой себя почувствую, а моей вины в произошедшем никакой нет. Он сам решил. Честь ему и хвала. – Я действительно знаю этих двоих? – Кивок. И невыносимое желание послать все к черту, остаться невзирая ни на что. Остаться ради этих подернутых золотом глаз... Но обида сильнее. Засунуть слезы куда подальше и сказать. Только бы не сорваться, не заплакать раньше времени. – Сними блок.