Под крышами Парижа
Шрифт:
Нет нужды спрашивать, зачем Джин пришла ко мне повидаться… она взбегает по лестнице, обгоняя меня, виляя своим миленьким задком, спеша так, что я не успеваю дотянуться и ущипнуть. Она стремится завалиться, от «Амер-Пиконов» ей не терпится побыстрей. Пока я отыскиваю нужный ключ от двери, она щекочет мне промежность… Собиралась прийти со мной повидаться раньше, говорит она, но Билли ее очень занимала другим…. а ей из-за некоторых сложностей нужно с Билли в последнее время быть милой……
Не Таней ли зовут одну из ее сложностей, спрашиваю я? Ах….. Таня, эта очень молоденькая, очень скверная сучка? Джин целует меня, пробегая языком, липким от первого бокала вина, мне по
На Джин свитер, тугой до того, что соски выпирают… а юбка такая узкая на бедрах, что впереди бугор – там, где у нее должен быть куст… Ощупывать ее во всей этой одежде – как ощупывать вообще без нее. С пиздой в таком наряде можно очень хорошо познакомиться…. Положишь руку ей на живот – и почувствуешь пупок; рука скользнет ниже – и найдешь под пальцами щель…. Она сидит у меня на коленях, а я уже поиграл со всем, даже не залезая ей под юбку…..
Джин пытается мне все объяснить. С Билли, говорит она, такие девчонки, как Таня и эта вторая, Клубочек, – зло. Как мужчина, Билли любит раздобыть себе очень юную девочку и забавляться с ней, рассказывать ей красивые враки и соблазнять ее – делать из нее скверную девчонку. Это игра, в такие мужчины играют – берут их пораньше, невинненьких, и учат всевозможному злу…. Но в Тане Билли нашла соперницу… эта разумненькая сучка так же изобретательна, если не умна, как и она сама, и она растлевает девчонку помоложе с поразительной скоростью. Поэтому Билли и Таня, своеобразные соперницы, играют с Клубочком, как девочки играют с куклой. Учат ее всяким грязным штукам, поскольку она невинна…. но, когда они лежат вместе, Таня и Билли, они мудры и опытны; играют они, как взрослые кошки, не как котята, осмотрительно, а иногда и коготки показывают…..
Что есть не вполне та история, которую мне рассказывала Таня, но она помогает закруглить картину того, что происходит у этой банды пиздососок. Джин в их игры тоже играет, но она скорее наблюдатель, чем что-то еще…. потому что она – любовница Билли. Этикет порока очень сложен….
Джин устала от того, что ее щупают. Она задирает юбку и охватывает меня одной голой ногой, нашаривая у меня в штанах такое, чем можно себя пощекотать. Достав мой хер, подтыкает его себе к мохнатке и, обвив меня за шею обеими руками, сидит и раскачивается взад-вперед лицом ко мне, у меня на коленях. На ней крохотные штанишки, но мой елдак проскальзывает под них и трется туда-сюда о ее волосатый рот…. вверх и вниз, а внутрь не проникает….
Она хочет, чтобы поиграли с ее титьками. Что было пользы их все эти годы разрабатывать, планировать им будущее, холить и лелеять их, если я не желаю с ними играть? Поэтому свитер – долой, а под ним – ничего, кроме самой Джин… Так мы и сидим, когда к дверям подходит Таня……
Джин понимает, что это она, как только это понимаю я… она всегда стучит одинаково. Но нам даже не хватает времени сделать вид, что нас нет дома, поскольку Таня пробует дверь, а та не заперта. Вот она входит, а мы с Джин – вот, соприкасаемся хвостами, и рты у нас раззявлены.
Так-так…. Таня вальсирует по комнате…. Романтика, романтика! Она не думала, что кого-то здесь застанет, а меньше всего – Джин… Она бы дождалась, пока ее не впустят, если б знала, что у меня гости.
Джин сползает у меня с колен и одергивает на себе юбку. Она куксится, потому что предчувствует: Таня вернется к Билли с рассказом, а ей бы не хотелось, чтоб Билли знала о том, что она здесь сегодня была…. Мне нужно защелку на дверь поставить,
Таня вскочила ко мне на колени… не стесняется, точно? Не смущается? Они же знакомы, в конце концов…. время стеснений давно миновало… Джин заливается румянцем, меж тем как Таня не оставляет места домыслам…..
– Но, Джин, ты же сосала мне кон… А я тебе… Чего нам стесняться друг друга? Я видела, как ты и похуже дела творишь! О, ты б видел ее как-то ночью с Клубочком…. – (Это уже мне.) – Она так возбудилась, что мы никак не могли ее оторвать, все сосала и сосала! А бедная Клубочек…. она уже кончила, для нее это настоящая пытка, когда язык Джин толкается и толкается ей в абрико, лижет и лижет все эти влажные розовые местечки…
– Наконец нам пришлось ее стаскивать силой, – говорит Таня, – и заставлять по очереди вылизывать всех нас, а мы ее тем временем щекочем, пока не кончила… О, тогда б никакая открытая дверь ее не остановила! – Она садится на подлокотник моего кресла, тянется к моему хую и ласкает его. – И никакой открытой двери не хватило бы ее остановить, если бы я делала то, что ты только что делал….
Джин не нравится, с какой фамильярностью Таня прибирает к рукам Джона Ч. Она отталкивает ее и снова садится на меня, сует мою руку себе под юбку. Если уж Таня пойдет рассказывать Билли эти сплетни, говорит она, пусть хоть ей будет что рассказать. Она задирает на себе юбку и оголяет бедра… хочет, чтобы я их хорошенько ощупал, и говорит, что Тане лучше на это посмотреть….
– Видишь, я его попросила себя потискать…. можешь доложить это Билли, если угодно… а еще рассказать, что я все это начала сама, я сама сюда пришла и попросила его мне ввинтить…. и много пользы тебе это принесет!
Я пытаюсь их помирить… склока пары пёзд мне тут ни к чему. Всем надо просто успокоиться и выпить, и тогда все можно будет как-то загладить….
Джин говорит, что не надо тут ничего заглаживать… все очень просто… Таня хочет, чтоб я ее выеб, а Джин хочет, чтоб я выеб Джин. Выбор за мной…..
Таню все это не волнует. Слишком уж привыкла дома к этим неистовым достоевским сценам, поэтому здесь, вероятно, считает это легким расхождением во взглядах. Не успевает Джин и рот закрыть, Таня нагибается и целует ее в прелестный голый буфер… Вот бы у нее были такие титьки, вздыхает она…… Она знает, как улучшить настроение Джин… через пять минут обе уже сидят у меня на коленях, щупая друг дружке буфера, а я тискаю снизу их обеих…..
Мне жаловаться не на что. Если они уладят свои разногласия, я с тем же успехом завалю их обеих. С двумя незнакомыми пёздами сделать это было б нелегко, если нам всем не случится напиться, но эти-то суки друг друга знают и знают меня, и друг дружку они распаляют всем этим рукоблудием и заигрываньями.
Таня хочет сыграть. Подкинем монету и обо всем договоримся, предлагает она… победитель будет вылизан проигравшим и выебан. Джин относится к этому с опаской… она подозревает какой-то обман, и я не могу упрекнуть ее. Но договариваться, чтоб никто не остался в подобных случаях в обиде, можно лишь так.
Если рассуждать хладнокровно, это просто дьявольская штука… сосать пизду другой женщине просто потому, что монетка упала так, а не иначе. Сучья это игра, и мне становится легче, когда Таня не угадывает… хоть я и знаю, что на хлеб с маслом Джин себе зарабатывает способностью умело сосать пизду. Джин мне просто как-то не кажется правильной девушкой для такого проигрыша.