Под напряжением
Шрифт:
Йессен подняла трубку и попросила секретаря пригласить к ней двух сотрудников. Просьба была произнесена подчеркнуто вежливым тоном. В то время как многие руководители в подобной ситуации просто прокричали бы приказ в самой грубой форме, Йессен продолжала контролировать свои эмоции и поведение, отчего производила впечатление еще более жесткого начальника. Бушуют и неистовствуют, как правило, слабые и неуверенные в себе руководители. В полиции действовал тот же закон.
Буквально через минуту после того, как Йессен положила трубку, в кабинет вошел один из тех, кого она пригласила. Вероятно, его рабочее место находилось рядом. Это был коренастый
— Энди, какая-нибудь новая информация?
— Да, кое-что есть. Садись. — Йессен повернулась к Сакс.
— Знакомьтесь. Боб Кавано, руководитель отдела эксплуатации. Детектив Сакс.
Они обменялись рукопожатиями.
— Есть какое-нибудь продвижение? — спросил Кавано. — Подозреваемые?
Прежде чем Сакс успела ответить на его вопрос, Энди Йессен стоически холодным тоном произнесла:
— В полиции полагают, что это кто-то из наших сотрудников, Боб.
— Из наших сотрудников?..
— Создается именно такое впечатление, — подтвердила Сакс.
Кавано также был явно расстроен предположением, что преступник мог быть сотрудником их компании.
— Ты не мог бы выяснить в отделе ремонта и обслуживания, кто проводил осмотр трубопровода под люком в непосредственной близости от MX-10?
— За какое время?
— Два-три месяца, — сказала Сакс.
— Не уверен, что у нас сохранились наряды, но я посмотрю.
Кавано позвонил по телефону, отдал соответствующие распоряжения и снова повернулся к своим собеседницам.
— А теперь давайте поговорим о возможных связях с террористами, — предложила Сакс.
— А я полагала, вы подозреваете кого-то из наших сотрудников.
— Обычной практикой для многих террористических организаций является вербовка сотрудников тех или иных организаций.
— Вы подразумеваете сотрудников мусульманского вероисповедания? — спросил Кавано.
— Кстати, я обратила внимание на группу протестующих рядом с вашим зданием, — заметила Сакс. — Как насчет экотерроризма?
Кавано пожал плечами.
— «Алгонкин» часто критикуют в прессе за недостаточное внимание к экологии, — произнес он, стараясь не смотреть в сторону Йессен. Вопрос, видимо, был достаточно болезненный.
— Мы разработали программу по использованию возобновляемых источников энергии, — сообщила Йессен. — И в данный момент занимаемся ее внедрением. Однако мы подходим к данной проблеме реалистично и не тратим на нее слишком много времени. Сейчас считается политкорректным быть сторонником внедрения возобновляемых источников энергии. Но большинство таких людей не разбираются в самых простых вещах, связанных с энергетикой. — И она махнула рукой с таким видом, словно отгоняла назойливых мух.
Вспоминая жестокость некоторых недавних терактов, связанных с экологией, Сакс попросила ее рассказать поподробнее.
И потом сама пожалела об этом.
— Водородные тепловыделяющие элементы, биотопливо, ветряные станции, солнечные батареи, геотермальные, метановые станции, генераторы, основанные на энергии океанских волн… Вы вообще-то представляете, какой объем энергии они производят? Меньше чем три процента от всей энергии, потребляемой в стране. Половину электроэнергии, производимой в США, получают от сжигаемого угля. «Алгонкин» использует природный газ. На его долю приходится двадцать процентов. Атомные станции дают еще около девятнадцати. Гидроэлектростанции — семь процентов. Конечно, использование возобновляемых источников энергии будет возрастать, но очень, очень
— Нет.
— Они входят в Объединенный подкомитет по энергетическим ресурсам и работают вместе с президентом над решением экологических проблем, — продолжала Йессен. — Вечером в четверг эти джентльмены будут присутствовать на большом митинге в Центральном парке. Как вы думаете, что они собираются там делать? Конечно, топтать нас. По имени «Алгонкин», разумеется, называть не будут, но могу вам гарантировать, что кто-нибудь из них найдет способ указать в нашу сторону. Наши трубы видны из парка. Поэтому, я уверена, они и запланировали проведение митинга именно там… Ну ладно, я выразила свое мнение. Но разве это достаточное основание для того, чтобы делать из «Алгонкин» объект для теракта? Нет! Уверена, здесь замешаны какие-то политические экстремисты или религиозные фундаменталисты, желающие подорвать инфраструктуру нашей страны, а вовсе не «зеленые».
Кавано полностью с ней согласился.
— Экотеррор? У нас с ними никогда не было никаких серьезных проблем. А я здесь работаю уже тридцать лет. Я работал еще с отцом Энди, когда он руководил компанией. В те времена мы жгли уголь. И постоянно ждали, что кто-нибудь из «Гринписа» или какие-нибудь либералы устроят нам диверсию. Но ничего особенного не произошло.
Йессен подтвердила его слова:
— Нет, от защитников окружающей среды мы можем ожидать только бойкотов и протестов.
Кавано мрачно усмехнулся:
— И ведь они не желают знать о том, что добрая половина их имеет возможность добраться сюда от Энергетического Экспоцентра на метро исключительно благодаря электричеству, вырабатываемому компанией «Алгонкин». И свои плакатики вчера вечером делали при свете, который им тоже даем мы. Это даже не парадокс, это самое настоящее лицемерие.
— Пока мы не получим каких-то более определенных заявлений от кого-то или какой-то другой более конкретной информации, я все-таки буду исходить из версии об экотерроризме, — подвела итог Сакс. — Кстати, вы ничего не слышали о некой группировке, название которой начинается со слов «Справедливость для…»?
— Для чего? — переспросил Кавано.
— Мы не знаем.
— Нет, ничего подобного не слышали, — сказала Йессен. Кавано тоже ничего не слышал, но пообещал узнать в региональных отделениях «Алгонкин», не доходила ли до них какая-либо подобная информация.
Зазвонил телефон. Кавано поднес его к уху и перевел взгляд на Энди Йессен. После окончания разговора он сообщил Сакс:
— Более года никакого ремонта на том люке не проводилось. Тамошние линии закрыты.