Под псевдонимом Ксанти
Шрифт:
— Нет.
У Корзина озорно блеснули глаза.
— Давай по-студенчески, Хаджумар. Бери в руки указку и ткни в карту. Что выпадет, то и будет твоей фамилией… Давай, давай…
Хаджумар взглянул на генерала: не шутит ли? Убедившись, что тот и в самом деле предлагает такой необычный способ выбора псевдонима, улыбнулся, взял указку, закрыл глаза и ткнул в карту.
— Ксанти, — прочел Корзин и засмеялся. — Да ты в соседнюю Фракию угодил! Повторяй…
— Ксанти, — произнес Хаджумар
— Звучит, — согласился генерал.
— Близко мне, — сознался Хаджумар. — Сразу в душу вошло. Наверное, потому, что у осетин все фамилии на «ти» оканчиваются…
— Ну, если нравится, то пусть так и будет: продавец апельсинов господин Ксанти…
— Итак, я прибываю в Испании, чтоб приобрести апельсины для продажи в Македонии, — сказал Хаджумар. — Но меня там обворовывают, и я остаюсь, пытаясь отыскать вора, а потом поддаюсь агитации и вступаю добровольцем в бригаду.
— Все понятно: был богатым продавцом, стал нищим и перешел на сторону пролетариата… Не банально, смахивает на жизнь… Как будете добираться до Испании?
— Обговорил с Ванко Винаровым, — пояснил Хаджумар. — Он тоже советует через Берлин — Брюссель — Париж…
— Где вы появитесь как македонский продавец апельсинов?
— В Вене…
Корзин помедлил, нахмурив брови, подумал и решительно глянул на Хаджумара:
— Утверждаю…
— Я слышал, что Дурутти просит себе советника, — сказал Хаджумар Корзину.
Они находились в автомобиле, который с погашенными фарами медленно кружил вокруг парка. Корзин знал, что Хаджумару удалось найти оптимальный вариант для контрударов через городское подземелье. Теперь все подступы к нему были взяты под контроль, и франкисты не сумели использовать его для диверсий. Республиканцами же было подготовлено несколько неожиданных ударов на случай, если враг войдет в пределы города…
— Бригада Дурутти занимает ключевые позиции в обороне Мадрида, и ох как важно иметь в ней опытного советника, — сказал Корзин. — Но с Дурутти придется тяжко. Он отчаянный, не бережет себя, лезет на рожон. Удерживать его от необдуманных поступков — это полдела. Важно суметь завоевать его уважение. Только тогда можно будет влиять на него. Кстати, у него уже был советник. Неплохой. Но нам пришлось его отозвать, ибо он не пришелся по душе ни Дурутти, ни его бригаде. Сложно там, очень сложно.
— Знаю, — сказал Мамсуров и спросил, будто просьба его удовлетворена: — Будем отказываться от псевдонима или я все еще буду продавцом апельсинов из Македонии?
— Ничего менять не будем. Для всех вы господин Ксанти. Кто вы на самом деле, будут знать лишь сам Дурутти и переводчица.
— Я немного уже понимаю по-испански. Скоро свободно заговорю.
— Тебе нужна переводчица, — возразил Корзин. — Я знаю одну, что под стать вам и Дурутти — тоже отчаянная.
Командира бригады Народного фронта Фернандо задело осколком снаряда. Он сидел в овраге, нервно поторапливал бойца, делавшего перевязку:
— Кончай, камарада! Царапина, а ты возишься!
Боец невозмутимо прилаживал вату к ране, обматывал марлей лоб.
— Ты не магометанин? — нетерпеливо тряхнул головой Фернандо. — Чалму наматываешь! А тут вот-вот мятежники опять пойдут в атаку!
Тяжко переваливаясь на больных ногах, к воронке приблизилась пожилая испанка в длинной юбке и шерстяных чулках. От крестьянок ее отличала кожаная куртка, которая очень шла к волевому, насупленному лицу женщины. Ее сопровождала девушка в брюках и голубой рубашке, большая черная шевелюра так и рвалась из-под пилотки. На поясе болтался огромный пистолет, мешавший каждому шагу. Огромные глаза уставились на командира бригады.
— Салюд, Фернандо! Тебя задело?
— Салюд, Мария! — Командир оттолкнул бойца. — Ты долго колдуешь, амиго. — Глядя исподлобья на Марию, он спросил: — Что в штабе?
— Беспокоятся — выстоишь ли?
— Пусть верят — фашисты здесь в Мадрид не пройдуд! — сердито закричал Фернандо. — Франко бросил на нас танки, самолеты, погнал в атаку марокканскую кавалерию. С гиком шли! Пики наперевес! В рукопашной сразились. Зато можешь передать штабу: у Франко больше нет марокканской кавалерии!
— У него еще много марокканцев, — покачала головой Мария.
— Пусть гонит их на нас! И у него не будет марокканцев! Если бы мне, военному офицеру, раньше сказали, что рабочие, только научившиеся стрелять из винтовок, выстоят против регулярных частей, против кавалерии, танков, самолетов, — я громко смеялся бы! Я не смеюсь — я восхищаюсь! И прошу штаб: побольше давайте таких бойцов!
— Передам, — серьезно пообещала Мария. — Я пришла тебе сказать, Фернандо, что ее, — кивнула на свою спутницу, — решено направить вместе с советником к Дурутти.
— Лину к нему?! — возмутился Фернандо. — Они же анархисты! Им ничего не стоит пристрелить ее. Не отдам!
— Она нужна там, — жестко сказала Мария. — Здесь должен был ее ждать полковник Ксанти.
— Этот македонский продавец апельсинов — умная бестия, — цокнул языком Фернандо. — Утром прибыл в бригаду, а ребята уже за ним стайкой ходят. Все-то он умеет. Видела бы ты, как он из пулемета шпарил по марокканцам! — Догадавшись, встрепенулся: — Это его советником к Дурутти? Коммуниста — к анархистам? Нет! Он и нам пригодится. Нет!