Под созвездием Южного Креста

Уэй Маргарет

— Я вернусь за тобой. Не бойся.

С брезентом, закрепленным, как навес, на деревьях, стало лучше. Мужчина — «Джон Кортни, глупый старый ученый», — представился он, — лежал в более удобной позе, на боку, под головой — импровизированная подушка.

Тони держала его за руку. Так ему явно было легче. У него есть дочь, сообщил он. И внуки. Вода оживила его. Тело пострадавшего, худое, мускулистое, было сильно обожжено, руки исцарапаны.

Тони ни о чем его не расспрашивала, ограничиваясь тихими словами утешения и ободрения. Собака, по кличке Блуи, данная туристам в проводники, сидела рядом с Тони, как будто

выбрала ее вожаком. Или же умное животное просто было ей благодарно за воду, налитую в пластмассовую коробку. Собака оказалась в лучшем состоянии, нежели люди. Тони подозревала, что пес слизывал влагу с кактусов, которыми питались стада скота. Она вся взмокла, пот струился ручьями в ложбинке между грудей, стекал по ногам. Она бы все отдала за дуновение ветерка, но вынуждена была довольствоваться тем, что обтерла тело платком, смоченным водой из фляжки. Один раз Джон Кортни что-то пробормотал, и его рука обмякла, отчего у Тони свело желудок. Она боялась, что у старика может случиться сердечный приступ или удар. Неизвестно, в каком он состоянии. Опустив голову, она начала молиться, чтобы Берн поскорее вернулся.

Он нашел обессиленного молодого человека в высохшей лощине, в зарослях колючего кустарника. Берн вспомнил, что большие кенгуру пользуются этим кустарником, как защитой от ветра, если хотят немного вздремнуть. Должно быть, юноша слышал об этом и решил найти здесь убежище. Как и его дядя, племянник сильно обгорел на солнце, его организм был обезвожен.

Берн оказал ему первую помощь и повел к вертолету, а когда молодой парень не смог идти, поднял его на руки и внес в кабину. В такие минуты он благословлял свою силу и хорошую физическую подготовку. По рации Берн тут же связался с авиационной медицинской службой, сообщил точные координаты. Оба туриста нуждались в срочной медицинской помощи. «Сессна» медиков быстро доставит их в больницу.

Он тревожился за Тони, зная, что в такую жару время тянется очень медленно. Дождется ли она его возвращения? Он думал о ее прекрасной коже, защищенной лишь широкополой шляпой и брезентовым навесом. Берн поспешно сел в кресло пилота, включил машину. Взревел мотор, завертелись винты. Вертолет взмыл ввысь почти вертикально. Берн взглянул на пассажира, завалившегося на бок, помог ему сесть прямо.

— Ну ладно, — сказал он самому себе. — Поехали.

На борту «сессны» оказались врач и медсестра, семейная пара, которую Берн хорошо знал. Мужчины быстро погрузили туристов в самолет.

— Парень скоро поправится, это точно, — тихо сообщил им врач. — А старик выглядит неважно. Чем скорее мы доставим его в больницу, тем лучше. Просто чудо, что вы их обнаружили.

Думаю, еще один день — и все было бы кончено.

— Я позвоню вечером, Билл. Справлюсь, как они, — сказал Берн.

— Хорошо. Что бы они делали, если бы не ты? Ума не приложу, как могут люди в здравом уме отправляться в пустыню без достаточных запасов воды и еды, никому не сказав, куда идут?

— Это происходит постоянно, — пожал плечами Берн.

— Они были на краю гибели. На самом краю.

Берн и Тони постояли, глядя, как взлетает самолет. Рядом вертелся оставленный на их попечение Блуи. Берн повернулся, взял Тони за плечи, посмотрел в ее покрасневшее от жары лицо.

— Ты молодец, Антуанетта. — За такой взгляд она готова была проползти полсвета на четвереньках.

— Это ты их спас. Я ничего особенного не сделала. Просто постаралась подбодрить.

— Что бы ты ни сделала, Кортни уверен, что ты ангел. Ангел, слетевший с небес, чтобы ему помочь.

— Потому что у меня синие глаза и светлые волосы, — улыбнулась она.

— Точно, — шутливо поддержал Берн. — Мы это учтем. Если суждено оказаться на грани между жизнью и смертью, лучше, если рядом ангел, не так ли? — Он говорил легко, но глаза его были серьезны.

— Я обыкновенный человек, Берн, со всеми слабостями и несовершенствами, присущими людям. — Полностью поглощенные друг другом, они не замечали палящей жары.

— И, тем не менее Кортни тебя благословляет. И я тоже.

Берн молча заключил ее лицо в ладони, глядя на ее пухлые красивые губы. Внутри у него уже разливался жар, к которому он начал привыкать. Как он ни старался закалить против Тони свое сердце, один взгляд ее фиалковых глаз сводил на нет все его усилия.

— Ты не такая, как я думал, Антуанетта, — тихо промолвил он. — Честно говоря, с каждым днем я все больше проигрываю.

Она смотрела на него как зачарованная.

— Я всего лишь женщина, Берн.

Берн чуть не рассмеялся. Женщина, которая за столь короткое время умудрилась приручить его! Господи, что с ним происходит? И знает ли она об этом?

— Я рад, что ты здесь. — От одного взгляда на нее у него таяло сердце.

— И собираюсь здесь остаться.

Может, в его объятиях? Улыбка исчезла с его лица, дыхание перехватило. Остро захотелось поцеловать ее, прижать к себе. Догадывается ли она о его чувствах?

Быстрым движением Берн привлек Тони к себе; когда ее губы раскрылись под натиском его жадного рта, желание вспыхнуло в нем, как пламя. Ее губы были невероятно нежными, как лепестки роз, прикосновение к ним усиливало его страсть до невероятных пределов. Он гладил ее стройную спину, тонкую талию, его ноздри вдыхали аромат ее чудесной атласной кожи. Поцелуй мог длиться вечно, но он понимал, что следует остановиться. Солнце палило нещадно. Берн глубоко вздохнул.

— Теперь ты видишь, каким слабым я становлюсь с тобой.

Ее поразила насмешка над собой, прозвучавшая в его тоне, словно он нарушал важные для себя правила.

— Ошибаешься, — возразила она. — Ты такой сильный. Тебе нечего меня бояться.

Его губы дрогнули в усмешке.

— Прими это как факт, дорогая. Я принял. Надо же, хрупкая девушка пробила мою защитную броню. — Он отвернулся, свистнул, подзывая Блуи, который вопросительно смотрел на них, склонив набок голову. — Пошли, приятель. Твоя очередь получить немного внимания.

Спасенные ими туристы поправились. Позже Джон Кортни написал Тони трогательное письмо, от которого она чуть не заплакала.

— Молодец, сестренка, — похвалил ее Керри. — Я тобой горжусь.

Друзья устроили для Керри мальчишник. Проведя с ними вечер в городе, он вернулся домой коротко постриженный.

Тони уставилась на него в полном ужасе.

— Боже мой, Керри! Какой идиот это сделал?

Исчезли русые с золотистыми прядками волны, вместо них — бобрик, как у Брюса Уиллиса в его самых крутых боевиках.

— Если хочешь знать, я не сразу им дался. — Керри беззаботно хохотнул, ничуть не опечаленный.